что это были чемоданчики, наподобие тех, с которыми ездит «скорая помощь», набитые разными лекарствами, приспособлениями для остановки кровотечения, накладывания шин и так далее.

Конечно же она схватила их обеими руками и купила все пять штук, объяснив, что работает в школе, и они нужны для уроков по правилам безопасности и проведения различных выездов в лес, на природу.

Молодой человек, продававший их, обрадовавшись, объяснил, что у него есть возможность еще достать, а скорее всего, элементарно списать и стащить, еще пять наборов, которые женщина тоже согласилась забрать, решив их оставить для оказания помощи раненым во время войны 1812 года. Оставила она их пока в будущем, ведь надо еще придумать легенду для их появления.

Но, кроме лекарств готовых, учительница искала способы изготовления простых лекарств, которые можно было сделать в условиях прошлого. Остановилась она на мази Вишневского, поскольку основные ее компоненты, кроме ксероформа, который Наталья в огромных количествах купила в аптеке, в ее состав входит березовый деготь и касторовое масло, уже известное в то время. Да и ксероформ, как оказалось, уже знали, и его можно было приобрести и в прошлом, в аптеках.

А уж про пользу в лечении гнойных ран и различных воспалений этой замечательной мазью и говорить не приходится, недаром она, созданная знаменитым хирургом Александром Вишневским в годы Великой Отечественной войны, была высоко оценена всеми хирургами и очень долго использовалась и в быту. Даже Наталья помнила, как мама делала компрессы на руку, когда на ней вскочил большой неприятный фурункул, а в просторечье – чирей, и как быстро эта мазь его вытянула и вылечила.

Записала она и процесс изготовления йода, который будет изобретен как раз в 1811 году французским химиком-технологом Бернаром Куртуа. Он изучал золу морских водорослей, из которой тогда добывали соду, и заметил, что медный котел, в котором выпаривались зольные растворы, разрушается слишком быстро. Проделывая серию опытов, Куртуа взял две колбы, в одну из которых поместил серную кислоту с железом, а в другую – золу морских водорослей со спиртом.

На плече у ученого во время опытов сидел его любимый кот. Однажды он неожиданно спрыгнул, опрокинув колбы, содержимое их смешалось. Куртуа увидел, что над лужицей, которая образовалась при падении сосудов, поднимается фиолетовое облачко, которое затем осело в виде необычных фиолетовых кристаллов, которые он назвал йодом, от греческого iodes, ioeides – похожий цветом на фиалку, темно-синий, фиолетовый.

Наталья размышляла, получится ли у нее или еще у кого-нибудь повторить этот опыт, тем более в условиях Смоленской губернии, где моря и водорослей что-то не наблюдается. Но даже если и получится, количество полученного йода будет явно недостаточным для внедрения его в практику. Куртуа йод продавал по баснословной цене, так как водорослей шло много, а йода получалось мало, проще было как-то придумать, как легализовать купленный в настоящем времени йод или йодные настойки. Но пока эта идея подвисла в воздухе, хотя запасы йода пополнялись исправно и в большом количестве – «запас кармана не тянет»!

Узнала Наталья и про изготовление бриллиантовой зелени, а в просторечье «зеленки», которую можно получить из каменноугольной смолы, но сделать это опять же трудно в местных условиях, хоть и казалось это лекарство простым и распространенным всегда. Ан нет, в это время ее только пробуют синтезировать в лабораториях, да и то в малых количествах. Но лучше опять же просто ею запастись, да побольше. Но рецепт на всякий случай учительница сохранила, вдруг сможет кто повторить процесс впоследствии.

Скачала она и статью про изготовление карболовой кислоты, или карболки, которая также является сильнейшим антисептиком. Фенол, главный ее компонент, был обнаружен в 1834 году Фридлибом Фердинандом Рунге, который извлек его в нечистом виде из каменноугольной смолы и поэтому назвал Karbolsäure, или угольно-масляная кислота. Было бы просто чудесно, если бы смогли ее получить, так как карболкой пользовались для обеззараживания ран очень долго, хотя она и была достаточно сильным веществом, применять которое надо очень осторожно.

А вот со спиртом получилось проще, для чего Наталья приобрела простейший самогонный аппарат и инструкцию по его применению. Она надеялась, что в дальнейшем деревенские умельцы по его образцу сделают и свои, там самое хитрое – стеклянные трубки и змеевик, но надо подумать, как его сделать в «полевых» условиях. Но позже от коллег-мужчин учительница узнала, что стеклянные части вполне можно заменить на медные, которые может сделать и местный кузнец.

Наталья решила через барыню заинтересовать материалами про новые интересные лекарства Карла Карловича, уездного врача, которого пригласила к Маше, чтобы он удостоверился в чудодейственной роли его порошков в деле выздоровления девушки.

Она думала, что даже если и не получится с ним контакт установить, еще кого найдет, время хоть и не терпит, можно пока и запасами из будущего обойтись. Самой помещице при всем желании это не изобрести и не повторить, даже и лезть не надо, но, авось, найдется специалист. И на общее счастье такой нашелся, но чуть позже, об этом расскажем подробнее далее, очень уж там история интересная.

Но Наталья совместно с барыней твердо решила рассказать всем об элементарных навыках гигиены – мытье рук, продуктов, культуре поведения в быту.

С гигиеной вообще в те времена было туго, отсюда и высокая смертность, даже Николай Иванович Пирогов нередко делал операции после вскрытия трупов, не обработав руки как следует, а потом искренне удивлялся – вроде и операция прошла хорошо, а больной взял да помер – а как не помереть-то от заражения крови, это и в нашем времени еще реально, а уж тогда!

Лекари XIX века упорно не соглашались с очевидным для нас правилом – мыть руки перед операциями, родовспоможением и прочими сложными медицинскими вмешательствами. И это с их стороны было не простое упрямство, а вроде как научно обоснованное мнение – микроорганизмы не вызывают инфекционные болезни. В то время болезни знали, бактерии открыли, а вот исследований, доказывающих, что бактерии и вызывают эти болезни, еще не провели.

А действовать нахрапом и доказывать необходимость обрабатывать руки хлорной известью или спиртом перед хирургическим вмешательством или перед родовспоможением нельзя, да и не по статусу – этим занимались лекари, доктора. Слово врач появилось позже, видимо, когда «врать» стали больным чаще (шутка!)

Не хотелось помещице, далекой от врачевания, повторить судьбу австрийского доктора Земмельвейса. А дело было так. Еще в 1860-е годы лекари после вскрытия трупов, не вымыв