для которого он готовил роль завоевателя Корсики, Туниса или Мальты. Сэр Айвэн Киркпатрик, бывший в ранний период правления Муссолини английским послом в Риме, писал о первом итальянском военном опыте на стороне Германии: «’’Поход на Францию”, который Муссолини начал только после того, как французы попросили Германию о перемирии (17 июня. — Примеч. авт.), был исключительной неудачей. Несмотря на огромное численное превосходство, итальянская армейская группа под руководством кронпринца смогла взять лишь пограничные города Модан и Бриансон. Но уже на улицах Ментона ее наступление захлебнулось»33. Насколько ошибочно сам Муссолини в 1939 году оценивал возможности Италии и шансы «Стального пакта» в русле определенной, в первую очередь Гитлером, политики, видно уже из следующего отрывка из его речи 10 июня 1940 года: «Настал час, жребий брошен: Мы вступаем в борьбу против плутократических реакционных западных демократий, всегда стоявших на пути осуществления наших целей и часто вступающих в заговор против основных жизненных прав нашего народа… На памятной встрече в Берлине я заявил, что это соответствует законам фашистской этики — быть верным своим друзьям до гроба, до последних дней»34.

Осенью 1943 года Италия Муссолини потерпела крах. Итальянский военный флот сдался англичанам на Мальте. Итальянские дивизии были разоружены и отправлены в плен в Германию. 13 октября итальянское правительство Бадольо объявило войну Германии.

Другой союз, который Гитлер предлагал для решения внешнеполитических задач Германии, союз с Англией, он не смог осуществить. И не в последнюю очередь в этом сыграли роль программные заявления в «Майн Кампф»35. Реакция английской прессы на английский перевод книги в 1939 году весьма красноречива. «Дейли телеграф» от 23 марта 1939 года и «Таймс» от25 марта 1939 года, если здесь назвать лишь две крупнейшие газеты, отметили, насколько хорошо английская общественность и политическое руководство поняли уроки книги «Майн Кампф» в том, какую роль играет Англия в концепции Гитлера. Объявление войны Англией 3 сентября 1939 года наглядно продемонстрировало Гитлеру, что его пропагандировавшаяся в «Майн Кампф» война Германии для завоевания территорий на востоке при поддержке Англии (за счет отказа Германии от колоний и очень сильного военного флота) не может осуществиться. Впрочем, Гитлер уже 23 мая 1939 года, спустя день после подписания «Стального пакта» между Германией и Италией, отошел на словах от генеральной линии, прочерченной в «Майн Кампф», и заявил: «Мы должны сжечь позади себя все мосты»36 и готовить войну против Англии, так как Англия является движущей силой, направленной против Германии. Тем не менее объявление войны Англией в сентябре 1939 года стало для Гитлера шоком. Его перевод^ чик Пауль Шмидт рассказал, например о реакции Гитлера на английский ультиматум: «Гитлер сидел, окаменев… Он не растерялся… он не бушевал… Он сидел абсолютно тихо и без движения на своем месте. Через какое-то время… он обратился к Риббентропу… “Что делать?”,— спросил Гитлер своего министра иностранных дел с яростью в глазах, как будто хотел показать, что Риббентроп неверно информировал его о реакции англичан»37. Так изменилась внешнеполитическая группировка стран, которые Гитлер считал противостоящими себе, и в 1939 году он прибегнул к последнему доводу своей внешней политики — войне, причем в значительной степени на это решение повлияло расположение звезд, рекомендовавшее ему германское наступление, которое (расположение звезд), как писал он в «Майн Кампф», тоже является необходимой предпосылкой. Заключение в августе 1939 года пакта о ненападении между Германией и Советским Союзом, совершенно не соответствующего духу книги «Майн Кампф», даже если встать на позицию Гитлера в понимании термина «союз», кардинально исказило его внешнеполитическую концепцию и даже превратило ее в свою противоположность. В своих последних записках Риббентроп писал, что пакт был его «самой заветной мечтой»38, но без одобрения и готовности Гитлера хотя бы временно отступить от его 20 лет подряд непрерывно отстаиваемой и «мировоззренчески» обосновываемой войны против России как цели национал-социалистической германской политики, для Риббентропа было невозможно начать переговоры с советским руководством. Из идей «Майн Кампф» следует, что германо-советский союз является ненужным, хотя в книге есть множество высказываний, позволяющих построить довольно убедительную версию его оправдания. Решающим для временной «измены» своему учению было опасение, что в войну против Германии вступят США, чему Гитлер предусмотрительно хотел помешать путем договоренности с Японией. То, что Япония, которую Гитлер в «Майн Кампф» характеризовал как относительно дружественное государство39, хотя и приняла на себя союзнические обязательства по отношению к рейху, но не пошла на заключение настойчиво требуемого Гитлером полномасштабного соглашения40, вынудило Гитлера в период 1939–1941 годов открыто и официально не защищать версию книги «Майн Кампф», а пересмотреть свою позицию и заключить с Советским Союзом пакт о ненападении. Возрастающий вес Советского Союза в европейской игре сил и не слишком хорошо угадываемые Гитлером уловки японской внешней политики, несомненно, сыграли важную роль во временном решении Гитлера в пользу реальности, а не мировоззрения, развитого в «Майн Кампф». 22 июня 1941 года он снова вернулся к своему учению о России и Советском Союзе, сформулированному в книге. Германский рейх, который согласно «рабочему плану» Гитлера должен был стать самой сильной мировой державой в истории, сейчас существует лишь в виде двух разделенных государств средних размеров. Случившееся по вине Гитлера исключение рейха из числа держав, которые в состоянии делать большую европейскую политику, привело к господству США и СССР, уменьшило значение Великобритании, хотя и продолжающей стоять во главе Британского Содружества, но лишившейся своих былых позиций. Германский рейх и Великобритания, благосклонности и партнерства которой Гитлер — для достижения своей цели, мирового господства Германии, — добивался на свой лад почти два десятилетия, больше не играют сколько-нибудь существенной роли в борьбе за ведущие позиции среди мировых держав. Гитлер, этот шумный «друг Англии» и германский «европеец», положил конец мировому господству Европы, вероятно, — уже навсегда, исключил Германию из числа самостоятельных внешнеполитических факторов в соперничестве ведущих держав, и многое сделал для того, чтобы колониальные и полуколониальные народы, которых Гитлер считал неполноценными, наконец, выступили с основанными на появившемся самосознании притязаниями на освобождение, а Третий мир стал мощным фактором, который США и Советский союз должны, строя свою политику, принимать в расчет.

Что пережило 1945 год, так это следствия, которые, кажется, частично подтверждают представления Гитлера. Так, его тезис о политике как чистом стремлении к власти остается, как и прежде, в силе. И неизменно действенной остается функция войны как существеннейшего средства проведения политики силы. Представление Гитлера о морали и отводимой ей роли в международной политике тоже не смягчилось. И после Нюрнбергского процесса везде, где права народов