Коновницын был побежден и отступил; его кровавый след тянулся к Колоцкому монастырю. Он не остановился ни здесь, ни в Головино; когда французский авангард вышел из этой деревни на открытое место, то вся равнина и леса были полны казаками, рожь была потравлена, а деревня ограблена. Здесь находилось поле битвы, выбранное Кутузовым.

Наполеон появился на высотах, откуда он обозревал всю местность глазом завоевателя, который видит всё сразу и без всякого смятения, минует препятствия, отбрасывает всё второстепенное, находит главные точки и фиксирует их орлиным взором как свою добычу.

Он знал, что в одном лье перед ним, в Бородине, текущая в лощине река Колоча резко поворачивает налево и впадает в Москву-реку. Он догадывался, что в этом месте находится цепь значительных высот, и они, без сомнения, заняты вражеской армией: с этой стороны ее непросто атаковать. Колоча прикрывает правый фланг русской позиции, но левый фланг остается незащищенным.

Были захвачены деревни и леса. На левом фланге и в центре находились Итальянская армия, дивизия Компана и Мюрат, на правом — Понятовский. Атака была всеобщей, так как и Польская, и Итальянская армии одновременно появились на обоих крылах большой императорской колонны. Эти три массы оттесняли к Бородину русские арьергарды, так что вся война сосредоточивалась в одном-единственном месте.

Как только завеса, образуемая этими арьергардами, приподнялась, открылся первый русский редут. Слишком выдвинувшийся вперед и отдаленный от левого фланга русских позиций, он защищал их, но сам не был защищен.

Компан ловко воспользовался рельефом. Возвышения послужили платформой для его пушек, которые должны были стрелять в редут, а также убежищем для пехоты, выстроившейся тремя колоннами к атаке. Сначала выступил 61-й полк. Редут был взят с первого натиска и при помощи штыков, но Багратион послал подкрепления, которые опять отбили его. Три раза 61-й полк вырывал его у русских, и три раза они вновь возвращали его.

Наконец редут остался за нами — ценою почти истребленного полка.

На другой день, когда император делал смотр этому полку, он спросил, где 3-й батальон. «В редуте», — отвечал полковник. Но дело этим не кончилось. Соседний лес кишел русскими стрелками. Они каждую минуту выходили из этого логова и возобновляли атаки, поддерживаемые тремя дивизиями. Наконец, после атаки Морана на Шевардино и Понятовского на леса Ельни войска Багратиона прекратили свои вылазки, и кавалерия Мюрата очистила равнину. Упорство одного испанского полка в особенности повлияло на неприятеля и заставило его уступить. Этот редут, служивший неприятельским аванпостом, перешел в наши руки.

В то же время император указал каждому корпусу его место. Остальная армия вошла в строй, и возникла общая ружейная перестрелка, перемежавшаяся с пушечными выстрелами. Она продолжалась до тех пор, пока каждая часть не установила своих границ и выстрелы, вследствие наступления ночи, стали неверными.

Один из полков Даву, отыскивая свое место в первой линии, заблудился в темноте и прошел дальше, в самую середину русских кирасир, которые напали на него и, обратив в бегство, отняли три пушки, взяли в плен и убили до трехсот человек. Остаток сомкнулся в бесформенную массу, ощетинившуюся штыками и окруженную огнем. Неприятель уже не мог проникнуть дальше в эту массу, и ослабленное войско вернулось на свое место в боевом строю.

Император расположился позади Итальянской армии, налево от большой дороги. Старая гвардия образовала каре вокруг его палаток. Как только прекратилась перестрелка, зажглись лагерные огни. Со стороны русских они сияли огромным полукругом, с нашей же стороны они представляли бледный неровный свет и не были расположены в порядке, так как войска прибывали поздно и впопыхах, в незнакомой местности, где ничто не было подготовлено и не хватало дров, особенно в центре и на левом фланге.

Император спал мало. Генерал Коленкур[22]вернулся с завоеванного редута. Ни один пленный не попал в наши руки, и Наполеон, изумленный, забрасывал Коленкура вопросами. Разве его кавалерия не атаковала вовремя?

Быть может, русские решили победить или умереть?.. Ему отвечали, что русские, фанатизированные своими начальниками и привыкшие сражаться с турками, которые приканчивают своих пленных, скорее готовы были умереть, нежели сдаться. Император глубоко задумался над этим фактом и, придя к заключению, что наиболее верной была бы артиллерийская битва, отдал приказание, чтобы поспешили подвезти парки, которые не явились.

В эту самую ночь пошел мелкий холодный дождь, и осень дала о себе знать сильным ветром. Это был еще один лишний враг, и с ним надо было считаться, тем более что это время года отвечало возрасту, в который вступал Наполеон, а известно, какое влияние оказывают времена года на соответствующую пору жизни!

Сколько различных волнений было в эту ночь! Солдаты и офицеры заботились о том, чтобы приготовить оружие, одежду, и боролись с холодом и голодом, так как жизнь их представляла теперь непрерывную борьбу с лишениями всякого рода. Генералы же и сам император испытывали беспокойство при мысли, что русские, обескураженные своим поражением накануне, опять скроются, пользуясь ночной темнотой. Мюрат стращал этим. Несколько раз казалось, что неприятельские огни начинают бледнеть и что слышится как будто шум выступающих войск. Однако утром 6 сентября солнце осветило обе армии и показало их друг другу на том же самом месте, где они находились накануне. Радость была всеобщей. Наконец-то прекратится эта неопределенная, вялая война, притуплявшая наши усилия, во время которой мы забирались всё дальше и дальше. Теперь мы приблизились к концу, и скоро всё должно было решиться!

Император воспользовался первыми проблесками в утренних сумерках, чтобы, переходя с одной возвышенности на другую, осмотреть между двумя боевыми линиями весь фронт неприятельской армии. Он видел, что русские занимают все высоты большим полукругом протяженностью в два лье, от Москвы-реки до Старой Московской дороги. Их правый фланг упирается в Колочу, центр от деревни Горки до Семеновского является выступающей частью их позиции. Колоча делает их правый фланг неприступным.

На левом фланге виден холм, возвышающийся над всей равниной; на нем стоит грозный редут, состоящий из двадцати одного орудия. Спереди и справа он окружен Колочей и оврагами.

Окончив разведку, император решился. Он вскричал: «Евгений, останемся на месте! Правый фланг начнет битву, и как только он завладеет, под защитой леса, редутом, который находится против него, он повернет налево и пойдет на русский фланг, поднимая и оттесняя всю их армию к их правому флангу и к Колоче».

Составив общий план, он занялся деталями. В течение ночи три батареи, в шестьдесят пушек каждая, должны быть противопоставлены русским редутам: две против левого фланга и одна против центра. С рассветом Понятовский со своей армией, сократившейся до пяти тысяч человек, должен был выступить по Старой Смоленской дороге, обогнув лес, на который опирались правое французское и левое русское крыло. Его задача — прикрывать французское крыло и тревожить русское. Все будут ждать звука его первых выстрелов. Тотчас же после этого вся артиллерия обрушится на левый фланг русских. Огонь этой артиллерии пробьет их ряды и их редуты, и тогда Даву и Ней устремятся туда. Их поддержат Жюно со своими вестфальцами, Мюрат с кавалерией и, наконец, сам император с 20-тысячной гвардией. Первые усилия будут направлены против этих двух редутов. Через них можно проникнуть в неприятельскую армию, которая окажется после этого поражена, а центр ее и правый фланг открыты и почти окружены.