— О, холодно воскликнул Аргуриос. — Он к тому же трус и лжец.

— Господин Коланос заявил, что ты убил человека из его команды и спас Геликаону жизнь.

— Это правда.

— Может, ты объяснишь это.

Микенец посмотрел на вооруженных людей, стоящих рядом с Эрекосом.

— Я — Аргуриос, соратник Агамемнона и микенский воин. Я отвечаю только перед моим царем, а не перед выскочкой-простолюдином, которого назначили послом в другой стране.

Люди посла схватились за мечи, но Эрекос остановил их. Он улыбнулся.

— Я слышал о событиях в Ликии. Много хороших микенцев погибло, включая моего племянника Глаукоса. Ты ничего не сделал, чтобы спасти их, напротив, ты помогал Геликаону. Тебе здесь не рады, Аргуриос. По правилам гостеприимства в моем доме не должна пролиться кровь. Но знай, что Агамемнон говорил о твоем изгнании. Ты больше не микенец. Твои земли конфискованы, а ты сам объявлен врагом Львиного зала.

Аргуриос гордо вышел из дома, его голова кружилась. Он не был дипломатом и не хотел этого путешествия в Трою. Но воин гордился службой царю, собирал сведения о политической и военной обстановке в стране Приама, доставлял сообщения своему микенскому брату за границу. Порывшись в своей кожаной сумке, микенец вытащил запечатанные послания для Эрекоса. В гневе ему хотелось выбросить их, но он остановился, а затем положил письма обратно. Аргуриосу их вручил главный писец Агамемнона, когда он покидал дворец. Писец подбежал к нему украдкой: «Я слышал, что ты отправляешься в Трою, — сказал он. — Эти письма надо было отправить три дня назад, но глупый слуга забыл отдать их капитану. Ты возьмешь их, господин Аргуриос?» На каждом письме была печать Агамемнона, и Аргуриос хранил их с почтением. Он не мог выбросить бумаги со словами царя на грязную улицу. Изгнание!

Аргуриос с трудом мог поверить в происходящее. Это слово ранило его больше, чем то, что Агамемнон, которому он служил с такой верностью, поступил с ним таким образом. «Конечно, — подумал он, — царь должен знать, что я никогда бы не продался Геликаону или любому другому врагу их народа. Или вся моя жизнь не имеет никакого значения?» За двадцать лет службы царю Аргуриос не искал богатства, не поддавался искушениям, которые могли бы помешать ему исполнять свой долг. Он не врал, не принимал участие в дворцовых интригах, которые придворные замышляли друг против друга, чтобы добиться расположения Агамемнона. Он не женился, чтобы посвятить всю свою жизнь царю и народу. А теперь его назвали предателем, лишили владений и гражданства. Выйдя из дома Эрекоса, Аргуриос решил сесть на корабль и вернуться в Микены, чтобы лично увидеть царя. «Конечно, царь поймет, что его обманули», — подумал он и немного повеселел. Вернувшись в Микены, он обличит Коланоса во лжи, назовет негодяем, и все уладится.

Аргуриос был недалеко от постоялого двора, когда заметил, что его преследуют. И тогда микенец понял, что будет не так легко вернуться на свою родину — за ним отправили убийц. Он был врагом своего народа, и его жизнь стоила ровно столько, сколько за нее назначили Агамемнон или Коланос. Аргуриоса охватила ярость, и он повернулся, чтобы встретиться с убийцами. Воин не взял с собой в дом посла ни меча, ни кинжала и теперь оказался невооруженным перед пятью убийцами. Их предводителеь, в темном плаще с капюшоном, вышел вперед и сказал следующее: «Изменник, ты знаешь, за какие темные дела тебя приговорили к этому наказанию».

Аргуриос стоял спокойно и смотрел этому человеку в глаза. Убийца сказал: «Твоя жизнь окончится прямо здесь, предатель. Никаких просьб о пощаде». В его руках мелькнул нож, и он бросился вперед. Аргуриос шагнул навстречу врагу, схватив его за руку с ножом, и нанес оглушительный удар прямо в лицо. Когда противник упал, микенец схватил двумя руками его за запястье. Аргуриос перевернул убийцу и жестоко вывернул ему руку, вывихнув плечевой сустав. Мужчина закричал и выронил нож. Остальные четверо бросились вперед. Подняв своего противника, Аргуриос бросил покалеченного человека в его товарищей. Микенец поднял кинжал. «Я — Аргуриос, — прокричал он. — Идите ко мне, если хотите умереть». Убийцы немного помедлили, но все они были вооружены мечами. Раненный главарь встал на колени и приказал: «Убейте его!»

Злоумышленники бросились вперед. Аргуриос встретил их. Меч одного вонзился ему в бок, второй поранил левой плечо. Не обращая внимания на боль, микенец ранил одного из нападавших в сердце, ударив другого в правое колено и заставив упасть, а затем сцепился с третьем. Четвертый напал на него с пронзенной насквозь грудью. Аргуриос чувствовал, как теряет силы. Ударив одного из нападавших в лицо, он разбил другому нос головой. Наполовину ослепнув, убийца зашатался. Аргуриос повернулся и ударил другого противника по колену. Раздался треск — сломался сустав — мужчина пронзительно закричал от боли. Аргуриос упал на землю и схватил упавший меч, но успел во время перевернуться, чтобы отразить удар. Поднявшись, микенец бросился на своего противника и отбросил его назад плечом. Прежде чем тот успел прийти в себя, он вонзил ему меч в грудь. Аргуриос вытер лезвие, повернулся и парировал яростный выпад другого убийцы, который мог лишить его жизни. Меч микенца взлетел вверх, ранив противника в голову. Аргуриос вытащил меч, и тот упал. Человек со сломанным коленом громко застонал. Аргуриос посмотрел налево туда, где стоял главарь с ножом в левой руке, его правая рука беспомощно висела.

— Твой товарищ не может идти, — сказал Аргуриос. — Ты должен помочь ему добраться до дома целителей.

— Будет и другой день, — ответил убийца.

— Может быть, но не для тебя, щенок. За старым волком должны охотиться настоящие собаки. Теперь уходи.

Микенец стоял выпрямившись и старался не показывать свою слабость, пока главарь шайки поднимал своего товарища. Затем эти двое медленно исчезли в темноте. Аргуриос постарался стоять прямо еще несколько минут. Он не знал, сколько прошло времени с тех пор. Боль в животе стихла, стало холодно, теплая кровь текла под руками. Аргуриос попытался приподняться на одной руке, но боль вернулась. Затем он услышал шаги. Итак, они вернулись закончить свою работу. Гнев придал раненому ему сил, и он встал на ноги, решив умереть стоя. Появились воины в украшенных гребнем шлемах. Аргуриос ослабел, прислонившись спиной к двери.

— Что здесь произошло? — спросил первый стражник, подойдя ближе. У Аргуриоса все поплыло перед глазами, и он упал. Воин бросил копье и подхватил микенца, аккуратно опустив его на землю.

Второй стражник воскликнул:

— Один из мертвецов — микенец Филометор. Говорят, что он был прекрасным воином.

Из дома вышел пожилой человек и заговорил с пришедшими воинами.

— Я все видел с балкона. На микенца напали пять убийц. Он был безоружен, но все равно одолел их всех.

— Тогда, — сказал троянский воин, — мы должны отнести его в храм. Любой человек, чьей смерти жаждут микенцы, достоин жизни.

Последний раз, когда Геликаон стоял на берегу Трои, Зидантос был рядом с ним. Они направлялись на Кипр, чтобы спустить на воду «Ксантос». Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.