Казалось бы, он должен чувствовать огромное облегчение от того, что она так легко, без истерик отпустила его. Впрочем, «отпустила» – не то слово. Мисс Лоуэлл просто-напросто выставила его из номера, да еще с такой силой захлопнула за ним дверь, что он чуть не влетел в противоположную стену. По правде говоря, это было даже слегка обидно. Сперва эта гордячка признается ему в любви, а на следующий день вышвыривает его вон, как надоевшую игрушку.

Бью потер ладонями лицо и вставил в аппарат очередной микрофильм. В конце концов надо просто запретить себе думать о ней! Слава Богу, теперь ему не надо думать о ней, а этого-то он и добивался. Любовной связи с Джульеттой Астор Лоуэлл пришел конец.

И все же он не мог забыть о ней – это было свыше его сил. Устало прокручивая в памяти наиболее запомнившиеся ему моменты их последней встречи, которые он и так уже выучил чуть ли не наизусть, Бью досмотрел микрофильм почти до конца, как вдруг ему показалось, что к его полубреду странным образом примешивается упоминание о двух старинных револьверах. Он быстро вернулся к середине пленки и действительно обнаружил в одном из документов сообщение о краже личного имущества, совершенной несколько лет назад. Среди похищенного оказались два револьвера системы «кольт» 1849 года выпуска, пули от которых вполне могли соответствовать данным баллистической экспертизы, проведенной сразу после происшествия в парке. Одна из пуль, выпущенных там, сейчас лежала в кармане Бью.

Фамилия полицейского, составлявшего рапорт, ему ни о чем не говорила, но, к счастью, парень работал в участке неподалеку. Возможно, он вспомнит какие-нибудь детали. Надежды, конечно, немного, но по крайней мере в поисках преступника обозначилась первая реальная зацепка.

Более надежным источником информации мог бы послужить сам потерпевший. Кража для копа – обычная рутина, а вот владелец похищенного имущества помнит все. Однако, прочитав имя пострадавшего, Бью с досадой выругался: как выяснилось, ограбили того самого Эдуарда Хэйнеса, который проживал по уже слишком хорошо известному Бью адресу.

* * *

Не поднимая головы от бумаг, Джульетта нажала кнопку переговорного устройства.

– На второй линии твой отец, – раздался в динамике голос секретарши.

– Спасибо, Роксанна, соедини меня с ним.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Да. – Джульетта подождала, пока произойдет подключение прямой связи и затем ровным голосом произнесла:

– Здравствуй, папа. Тебе что-то нужно от меня?

– Дорогая, нельзя ли обойтись без дерзостей? – желчно поинтересовался Томас Лоуэлл.

Джульетта невольно выпрямилась в кресле, будто отец сейчас находился в ее офисе. Поразительно, как ему удавалось одной интонацией, одной фразой заставить ее почувствовать себя маленькой девочкой, готовой сделать все, лишь бы ему угодить!

– Нет, папа, но я очень занята – готовлюсь к торжественному открытию. Нельзя ли прямо к делу?

– Передо мной лежит газетная вырезка, Джульетта. Ты, случайно, не знаешь, что в ней написано?

Она нетерпеливо вздохнула:

– Боюсь, у меня нет времени читать «Бостон глоуб».

– Это не «Глоуб», Джульетта. Заметка напечатана в «Таймс», и она о том самом коктейле, что ты устроила.

– Что ж… отлично.

– Согласен, но в ней помещена фотография, которая меня очень огорчила.

– О Боже, только не говори, что это болтающаяся в воздухе Роксанна. В том, что произошло, ее вины нет.

– Снимок не имеет отношения к твоей секретарше. На нем изображена ты, и вид у тебя, я бы сказал, весьма пикантный. Рядом с тобой стоит человек, называющий себя твоим телохранителем.

Последние два дня Джульетта прилагала нечеловеческие усилия, чтобы не думать о Бью. Правда, это ей плохо удавалось…

– Ты имеешь в виду сержанта Дюпре?

– Да, я говорю о нем. То, как запечатлела вас камера, не делает чести нашей семье. Нет нужды напоминать тебе, Джульетта, что мне подобные выходки не нравятся. Капитан Пфеффер кое-что рассказал мне об этом детективе, и я сделал вывод, что он не из нашего круга.

– Так ты обсуждал его с Пфеффером, с этим отвратительным лизоблюдом? А обо мне вы тоже говорили? Полагаю, это Пфеффер прислал тебе газетную вырезку, или у тебя есть другие осведомители, шпионящие за мной?

– Не имеет значения, кто ее прислал. И мне не нравится твой тон, юная леди.

– А мне не нравится, что тебе докладывают о каждом моем шаге. Я не ребенок и не должна отчитываться за свои поступки даже перед тобой.

– Возможно, но ты будешь полной дурой, если вообразишь, что из ваших отношений выйдет что-нибудь путное. Он всего лишь грубый, погрязший в долгах полицейский и наверняка охотится за твоими деньгами.

Она могла бы легко успокоить отца, сказав ему, что отношения с Бью уже ушли в прошлое…

– Благодарю за комплимент, папа, теперь я буду знать, что так интересует во мне мужчин, но все же впредь прошу избавить меня от твоих замечаний. На всякий случай напоминаю: мне тридцать два года, и моя личная жизнь тебя не касается. – Она раздраженно нажала кнопку:

– Роксанна, если отец перезвонит, меня нет.

– Поняла. Ты с ним поцапалась, да?

– Скажем так: просто я стала взрослой.

* * *

– И почему я сразу не проверил то, что лежало под носом? – с досадой произнес Бью, кладя на стол напарнику листок с полицейским рапортом.

Люк мельком взглянул на него, потом показал на кипу бумаг перед собой:

– Послушай, приятель, у меня нет времени читать чужие рапорты, своих хватает. Выкладывай, о ком нужно навести справки.

– Об Эдуарде Хэйнесе.

– Хэйнес… Хэйнес… Так это же…

Бью довольно хмыкнул:

– Вот именно. Я тут кое-что раскопал. Оказывается, сам Хэйнес и его супруга вот уже тридцать лет считают «Гарден Краун» своим поместьем. Возможно, это была часть имущества ее семьи, но у Хэйнесов женщины никогда не наследовали недвижимость. Поэтому ее и мужа сделали смотрителями «Гарден Краун» и освободили от уплаты ренты. А потом корпорация «Отели Краун» выкупила особняк, чтобы сделать из него отель. – Бью с победным видом уставился на друга. – Ты улавливаешь мою мысль?

– А как же. Угрозы в письме и кое-что еще… Кажется, дело начинает проясняться.

– Прибавь к этому, что Хэйнесы присутствовали во всех трех местах, где на Джульетту были совершены покушения.

– А старинные револьверы?

Бью уселся на стул и закинул ногу на ногу.

– Голову даю на отсечение, что они никогда не были украдены. Это своего рода отмазка. Хэйнес просто хотел подстраховаться.