– И как же? – спросил Крячко.

– Большую часть вложу в ценные бумаги. Я уже говорила об этом с Денисом, и он обещал мне помочь вложить деньги самым выгодным образом. А на остальные заведу теплицы. Буду выращивать цветы и поставлять их цветочным магазинам. И знаете, кого я к себе возьму на работу?

– Догадываюсь, – усмехнулся Лев, – садовника Петра Кривулина.

– Вы угадали! – воскликнула Елена. – Он отличный работник. Денис говорил мне, что он давно хочет уйти от Кирилла, только никак не может решиться.

– Что ж, вы и Кривулин найдете в этом свое дело, – заметил Гуров.

– Да, я буду копаться в земле, выращивать рассаду… – мечтательно произнесла Елена Сергеевна. – И не думать о человеческой грязи, которая меня окружает.

– Желаю вам успеха в новом деле! – с чувством проговорил Крячко. – А нам, к сожалению, пора.

– Счастливо, желаю удачи!

Сыщики поднялись в комнаты, чтобы забрать свои вещи. Здесь Гурова ждала еще одна встреча. Когда он с сумкой в руках уже выходил из комнаты, возле дверей его встретил Денис.

– Я хотел с вами попрощаться, – сказал Разумовский-младший. – Встал ради этого пораньше, чего обычно не делаю. Я хотел сказать, что очень вам признателен за то, как вы распорядились добытой информацией. Ведь вы могли поступить совсем иначе…

– Да, служебный долг требовал поступить несколько по-другому, – ответил Гуров. – Но ведь никто не настаивал на наказании виновных, верно? А причинять людям неприятности просто так не доставляет мне удовольствия.

– Настаивать никто не настаивал, – согласился Денис. – Хотя есть два человека, которые были бы рады, если бы вы передали нас с Дашей в руки правосудия.

– И кто же эти люди?

– Один человек – это Настя. Ведь если бы мы с Дашей исчезли из этого дома, причем надолго, она стала бы здесь полновластной хозяйкой. Она и сейчас будет чувствовать себя неплохо – ведь ей уже не надо будет скрываться… Вам Елена Сергеевна говорила о своих планах?

– Да, она сказала, что хочет развестись с мужем.

– Ну вот, видите. Прежняя хозяйка исчезнет… Если бы еще и нас не было, она стала бы здесь главной. Глядишь, отец бы еще раз переделал завещание, оставив все имущество ей…

– Хорошо, а кто второй?

– Второй – это Семен Базыма. Моя судьба ему безразлична, но он бы очень обрадовался, если бы пострадала Даша. Теперь, после всего случившегося, я думаю, он ее ненавидит.

– Что ж, возможно, вы правы, – кивнул Гуров.

– Я хотел сказать, если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, я буду рад ее оказать. Скажем, если вам потребуется разместить ценные бумаги… Или вы заведете свой бизнес, и вам нужен будет хороший совет…

– Ну, это вряд ли. Сомневаюсь, что у меня когда-нибудь будут какие-то ценные бумаги. Да и бизнесом я заниматься не собираюсь. Во всяком случае – спасибо за предложение.

Гуров пожал протянутую Денисом руку и спустился в гостиную, где его уже ожидал Крячко. Друзья вышли из дома и направились к гаражу. Однако на площадке возле гаража их ожидал сюрприз: там стояла уже знакомая им машина – та самая, на которой три дня назад они приехали в усадьбу. А с переднего сиденья им призывно махал рукой майор Шестернев.

– Что, думали по-тихому уехать, не попрощавшись? – заговорил он, когда сыщики подошли ближе. – Не выйдет! Придется вам, граждане полковники, проехать со мной. Садитесь. Так и быть, довезу вас до аэропорта. Довезу с ветерком!

– Ты как узнал, что мы сегодня уезжаем? – спросил его Гуров.

– Еще бы мне не узнать! – ответил Шестернев. – Меня начальство об этом еще вчера ночью известило. Да вы садитесь, садитесь, а то время идет.

Сыщики забросили сумки в багажник, сели на заднее сиденье, и майор, развернувшись, направил машину к воротам. Они оказались предусмотрительно распахнуты, и автомобиль, никем не провожаемый, покинул усадьбу.

– Ты что, хочешь сказать, что тебе начальство звонило, чтобы сообщить о нашем отъезде? Брось врать, не может такого быть, – недоверчиво произнес Лев.

– Да не о вашем отъезде, конечно, – признался Шестернев. – Мне полковник вчера позвонил чуть ли не в полночь. Спрашивает: «Ты, что ли, завел дело о краже у Разумовского?» Я отвечаю: «Да, товарищ полковник, я завел. По вашему приказу». – «Ну, а теперь я приказываю, тебе это дело закрыть. Кража раскрыта. То есть оказалось, что кражи никакой не было. Все деньги и ценности нашлись». – «Как же так? – говорю я. – Там же похищено ценных бумаг на шесть с лишним миллионов долларов! Вы же от меня требовали, чтобы я носом землю рыл! А когда у меня застопорилось, вы из Москвы самого Гурова вызвали с помощником. А они что теперь будут делать?»

– И что он тебе на это сказал?

– Что сказал? Выразился непечатно насчет разных тупых подчиненных, которые с первого слова не понимают. А потом говорит: «Я же тебе сказал: все ценности нашлись. Мне об этом только что звонил сам Разумовский. И чтобы вы его больше по этому поводу не беспокоили. А с Гуровым действительно неудобно получилось. Ну, что делать! Они с другом завтра в Москву улетают, так ты съезди, проводи их и извинись за причиненные хлопоты». Так что вот, выполняю указание начальства – извините, товарищи полковники, за лишние хлопоты!

– Ладно, извиняем, – улыбнулся Гуров. – Ты лучше скажи, что же будет с делом об убийстве? Его что, ваше начальство тоже собирается закрыть?

– Почему его надо закрывать? – удивился Шестернев. – Кража – сама по себе, а убийство – само по себе. Это дело будет доведено до конца.

– Значит, Базыма получит большой срок… – заметил Крячко.

– Вряд ли большой, – ответил на это следователь. – Ведь дело, по всей видимости, придется переквалифицировать. Теперь вашему Базыме предъявят другую статью, более легкую.

– Это почему же? – заинтересовался Лев.

– Потому что врачи обнаружили на его теле многочисленные кровоподтеки, – объяснил Шестернев. – Кроме того, у него закрытый перелом левой руки. Травмы нанесены металлическим предметом, похожим на кочергу.

– То есть той самой клюшкой! – воскликнул Крячко. – Значит, охранник говорил правду, и тренер напал на него первым.

– Да, выходит, что так, – согласился следователь. – Значит, статья, по которой его будут судить, будет называться «Причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть по неосторожности», а она значительно легче. Получит ваш Базыма года четыре общего режима. Отсидит из них половину – и выйдет по УДО.

– Что ж, я думаю, это будет справедливо, – сказал Гуров. – В конце концов, Семен виноват лишь в том, что полюбил человека, который этого совершенно не заслуживал…

– Я смотрю, ты и правда довез нас с ветерком, – заметил Крячко, разглядывая появившееся из-за поворота дороги здание аэровокзала.

Сыщики вышли из машины, распрощались с гостеприимным майором и отправились выкупать заказанные билеты. Покончив с этим, они в ожидании регистрации сели на скамью.