– Знаешь, мне все понятно в этом деле, – произнес Стас. – Все, кроме двух моментов. И первый касается лестницы, которая вела в кабинет Разумовского снаружи. Кто все-таки оставил на ней следы? Нам дали несколько объяснений, но все они, как я вижу, были враньем – и то, что говорил Базыма, и то, что сказал сам хозяин.

– Разгадка тут довольно простая, – ответил Гуров. – Как ты помнишь, наш магнат приобрел привычку пользоваться любовью горничной Насти. Она регулярно приходила к нему в кабинет. Но после похищения денег и появления в доме следователя эти походы могли быть замечены посторонними. И тогда Кирилл Максимович предложил своей Джульетте забираться к нему снаружи. Что она и сделала накануне нашего приезда. Я думаю, Разумовский, когда строился его дом, и саму эту лестницу велел сделать именно для таких целей.

– Ты хочешь сказать, что он предвидел, что в его доме произойдет кража и появятся сыщики? – усмехнулся Крячко.

– Нет, конечно. Но он вполне предвидел, что молодая жена ему вскоре надоест. Уж очень разные они люди. Елена Сергеевна умна, ей разговаривать с мужем интересно. А нашему магнату разговоры ни к чему. Ему бы что-нибудь попроще… А какой второй момент остался для тебя непонятным?

– Почему ты так заинтересовался лекарствами на столике у Разумовского в спальне? Какое отношение они могли иметь к краже?

– В итоге оказалось, что никакого, – объяснил Лев. – Но они могли иметь отношение к дальнейшему развитию событий. Видишь ли, сумма в миллион долларов плюс шесть с половиной миллионов в ценных бумагах – для наших широт очень большая. У нас, как ты знаешь, и за меньшие деньги убивают. Между тем убить человека, имеющего привычку регулярно принимать различные лекарства, довольно просто. Для этого достаточно заменить одну из таблеток у него на блюдечке на похожую, но содержащую смерть. Я не расспрашивал Дарью Кирилловну на этот счет, но, думаю, если бы удалось заставить ее пересказать все варианты, которые они обсуждали с сердечным другом Зараковским, то там нашелся бы и такой.

– То есть ты считаешь, что наш магнат находился в двух шагах от смерти?

– Полагаю, что да. Если бы дело обернулось для Даши совсем плохо, она могла бы прибегнуть к этому последнему средству.

– Тогда, выходит, мы его спасли… – задумчиво произнес Крячко.

– Выходит, что так, – согласился Гуров. – Но он об этом никогда не узнает.

Гуров телевидение не любил, да и телевизионщиков, за редким исключением, – тоже. Если у него выдавалась свободная минута, а случалось это очень редко, он предпочитал проводить ее в кресле с книгой, благо родители, уезжая на Украину, оставили библиотеку ему. Причем с книгой не электронной, а самой настоящей, с пожелтевшими от времени страницами, потрепанным коленкоровым переплетом и очень специфическим запахом. Так что телевизор Гуров смотрел только в силу крайней – понимай, служебной – необходимости. А вот слушать его Льву Ивановичу в последнее время невольно приходилось каждое утро.

Дело в том, что его жена Мария Строева, между прочим, народная артистка России, с некоторых пор взяла за правило вставать раньше его, а сам он поднимался в шесть часов утра. То ли заклятые подруги ей посоветовали, то ли начиталась модных нынче глянцевых журналов, пестрящих советами, как удержать мужа, но она решила, что Гуров ни в коем случае не должен видеть ее неприбранной, вот и встречала его по утрам на кухне не только завтраком, но и свежим макияжем вкупе с уложенной прической. И, сколько ни говорил ей Гуров, чтобы она не истязала себя, а лучше поспала лишний часок, а то и два, что он ее любит и непричесанной, и ненакрашенной, она продолжала издеваться над собой, а заодно и над ним, потому что, как входила в кухню, так тут же включала телевизор. И работал он вроде бы негромко, но его постоянное бубнение здорово действовало на нервы. Утренние, якобы развлекательные, передачи, перемежавшиеся новостными выпусками, никакого удовольствия Льву Ивановичу не доставляли, но он их вынужденно терпел – должна же получать Мария хоть какое-то удовольствие от своего идиотского подвижничества.

Вот и сегодня, занимаясь утренней гимнастикой, Гуров автоматически слушал телевизор, но вдруг насторожился, резко бросил отжиматься от пола и быстро вошел в кухню. Его настроение, и так далеко не лучезарное, испортилось еще больше, потому что диктор сообщил, что сегодня днем было совершено покушение на жизнь губернатора Новоленской области Михаила Михайловича Косолапова. Ну, днем – это по их местному времени. И находился сейчас губернатор в больнице, где был уже прооперирован, и его состояние оценивалось как критическое. От каких-либо прогнозов врачи воздерживались, что переводилось на русский язык однозначно: «надежд на выздоровление нет».

– Маша, а собери-ка ты мне сумку с учетом их погоды, – попросил Лев Иванович.

– Думаешь, без тебя не обойдется? – погрустнела она.

– Это вряд ли.

– Так я с некоторых пор постоянно держу ее наготове. Мне только теплые вещи туда доложить.

Лев Иванович пошел в ванную, и, пока стоял под душем, туда заглянула жена и сказала:

– Лева! Там Петр!

Генерал-майор Петр Николаевич Орлов был не только непосредственным начальником Гурова, но и его давним другом, так что можно было не церемониться.

– Маша! Скажи, что я ему перезвоню, – попросил Лев Иванович.

– Лева, ты не понял – он уже у нас, – объяснила Мария.

– Тогда он не «там», а здесь, – поправил ее Гуров, поняв, что «земля уже горит под ногами». – Скажи, что я сейчас выйду.

В авральном порядке приведя себя в порядок, он вышел из ванной и прошел в кухню, где, судя по голосам, и был Орлов.

– Я все правильно понял? – вместо приветствия спросил его Лев Иванович.

– Если ты слышал экстренное сообщение, то да, – кивнул тот.

– Надо посмотреть хоть, где это, – направился в зал Гуров, чтобы включить компьютер.

– Не стоит, я тебе и так могу сказать, что это Якутия.

– Ну, спасибо, Петр! – поклонился ему Лев Иванович.

– Кушай на здоровье, причем в буквальном смысле, – невозмутимо ответил Орлов и объяснил: – Времени у тебя только на чашку чая и бутерброд, а потом кое-куда поедем.

– Как я понимаю, не на работу, – ерническим тоном заметил Гуров.

– Потрясен твоей догадливостью. В темпе, Лева, в темпе! Начальство ждать не любит!

– Маша! Посмотри в Интернете, что там с Якутией, – крикнул в сторону зала Гуров и, наскоро сжевав бутерброд, запил его остывшим кофе из ее чашки.

Выйдя в зал, он увидел, что дорожная сумка уже стоит на столе, а рядом с ней высится гора из шерстяных носков, свитеров и прочих теплых вещей, включая даже пакет с новым термобельем, которое Маша совершенно непонятно зачем ему купила, но поскольку он никогда в жизни ничего подобного не носил, то оно так и валялось в шкафу.