На холодном граните лежала маленькая тряпичная кукла. Он так хорошо ее помнил, потому что, когда последний раз видел свою дочь, в колыбели лежала именно эта игрушка, сшитая самой Шели. Опустился на край плиты и протянул дрожащую руку к кукле. Взгляд застыл на полосах, покрывающих камень. Он долго не мог понять, что это, пока не рассмотрел бурые пятна. Словно кто-то ломал ногти о гранит до мяса, пачкая кровью плиту. Резко встал и сдвинул ее в сторону.

Внизу углубление, как могила у смертных. Спрыгнул на дно и заметил сверток.

Резко поднял и быстро развернул. Судорожно сглотнул, когда увидел маленькие детские вещи, пеленки. Почувствовал запах и закрыл глаза.

Запахи не забываются никогда, особенно те, которые уносят в редкие минуты счастья. Он помнил, как впервые взял дочь на руки и почувствовал именно этот запах вместе с неконтролируемым, звериным инстинктом самца, которые порвет любого за своего ребенка. Щемящая нежность, влажность в глазах и дикость.

Абсолютная любовь и способность впервые опустится на колени перед женщиной. Маленькой, крошечной женщиной, которая так похожа на него самого.

Он боялся к ней притронуться. Она же такая хрупкая… эта удивительная вселенная, которая произошла от него самого. Коснуться пальцем крошечной ладони и зажмуриться от восторга, когда сжала ладошку.

Развернул кусок черной материи и на секунду показалось, что ослеп, потому что в свете факела засверкало серебро. Пряди волос. Не срезанные, а выдранные с корнями. Судорожно сглотнул, перебирая их пальцами.

Он сдвинул все плиты. Под ними всеми были такие свертки с ее волосами. И еще нет понимания, а внутри происходит очередная схватка разума и сердца, смертельная, выматывающая, вынуждающая шумно дышать и сжимать зубы до боли и хруста в челюсти.

— Аш! — голос Тиберия заставил вздрогнуть.

— Пошел вон! Я хочу побыть один.

— У тебя гости. Говорит, что тебя ждала. Выловили старую, когда пыталась улизнуть.

Демон с раздражением обернулся и увидел ведьму, укутанную в старую потрёпанную накидку. Вот и свиделись. Какая неожиданность.

Усмехнулся. Если бы она не захотела, ее бы не выловили. Веда хитрая сучка, которая всегда продумывает свои шаги наперед. Значит, у нее либо козырь в рукаве, и она хочет его обменять, либо есть пути к отступлению. Но что-то подсказывало Ашу, что скорее всего — это первое.

— Это вы у меня в гостях, — сказала Веда и скинула капюшон, седые волосы казались блеклыми и унылыми, как и все её одеяние, но Аш не торопился вестись на провокацию. Веда умела менять облик, чтобы ввести противника в заблуждение, — я решила переждать здесь зиму, пока на меня охотились все, кому не лень. По твоему приказу, Аш. Ну раз уж ты сам отыскал меня, может, дашь сказать несколько слов по старой памяти?

Демон снова усмехнулся, кивнул Тиберию на выход и тот покинул грот.

— Я искал тебя не затем, чтобы убить. И ты об этом знаешь.

— Ну я предпочла подстраховаться. Ты многих не хотел убивать, и все же их уже нет в этом бренном мире. Полегли от твоей княжеской рученьки. То ли случайно, то ли под раздачу попали.

— Умный Чанкр.

— Поэтому до сих пор живой Чанкр.

Ведьма подошла к Ашу и посмотрела на пряди волос в его руке.

— Она выдирала их с корнями, едва они отрастали. Мы не знали, как этого избежать. Едва оставалась без присмотра, рвала на себе волосы. Жуткое зрелище, для того, у кого есть сердце.

— Сердце есть у всех, ведьма. Иногда оно просто неправильно работает. Забывая, что ему положено выполнять лишь жизнетворную функцию. А угрызения совести довольно часто мучают смертных. Чего они только не совершают в праведных порывах донести раскаяние до своего Бога.

Заметил Аш и невольно поднес локоны к лицу, втягивая запах.

— Это не были угрызения совести — это было помешательство. Она сошла с ума.

— Думаешь, измена может носить название «помешательство»? И с каких пор ты заделалась адвокатом, старая?

Веда вдруг схватила Аша за руку, сильно впиваясь костлявыми пальцами в его запястье.

— Измена нет, а горе — да. Я не адвокат. Просто Шели…Она особенная. Она не такая, как все. В отличие от некоторых, после прикосновения к прекрасному мне не хочется его раскрошить или сожрать, а сберечь.

Демон почувствовал, как ведьма пытается пробить его сознание, отдавая образы, и тряхнул головой.

— Какого дьявола ты делаешь, старая?

— Хочу раскрыть твои слепые глаза, жалкий безумец, копающий сразу две могилы. Для нее и для себя. Мертвых не хоронят дважды. Вы оба мертвы.

Аш расхохотался.

— Так и не пытайся оживить мертвецов, Веда.

— Зачем мне пытаться? Если один мертвец уже закопал обоих глубоко в свой персональный ад ревности и эгоизма? Я всего лишь пытаюсь показать, насколько он слеп. Пока еще не совсем поздно.

— Я бы лучше ослеп, — прорычал Аш, — сдох, чем, вернувшись, нашел ее чужой женой, узнал о смерти детей и понял, что она меня предала. Такая особенная и прекрасная, что все пятна грязи на ней смотрятся слишком уродливо, чтобы не заметить.

— Тогда считай, что в эту минуту ты уже ослеп. Впусти! Или боишься правды, демон?

Аш позволил ведьме проникнуть к себе в голову и … в этот самый момент ему показалось, что он на самом деле слепнет. Глазные яблоки вспыхнули огнем. Их опалило пламя собственного погребального костра, в котором горело тело, так похожее на его собственное. Он слышал дикие женские крики, плач, вой. У него закладывало уши от этого жуткого воя.

Видел девушку в платке, которая плела венки у этих самых плит. Девушку с пустым взглядом. Она и правда казалась мертвой. Смотрела в никуда страшными глазами-безднами и перебирала пальцами венки.

В голове взорвался голос Веды, заставляя морщиться от боли, но он бы уже не смог выгнать ее оттуда. Ведьма расположилась в его воспалённом сознании, как у себя дома.

— Мы должны были оставить ее в одной из вишт. Этого требовали воины. Таскать за собой сумасшедшую, на которую объявлена охота, было и рискованно, и глупо. На Фиена сильно давили обстоятельства и законы Мендемая, которые по инерции соблюдались даже после смерти твоего отца. Тогда мы приняли решение, что если она станет женой командира, никто не посмеет указывать инкубу, как поступить с Шели. Мы провели брачный ритуал и забрали ее с собой. Вот такую. Какой ты ее видишь. Разве эта тень способна на предательство? Способна на измену и плотские утехи?

Я долго не знала, как вернуть ее к жизни. Пока не поняла одного, что Шели так устроена — ей нужно дать смысл к существованию. Она потеряла слишком много, и ее психика не выдержала этих жутких потерь. Люди так устроены, им нужно знать, ради чего они открывают по утрам глаза.

— Она сама отказалась от моих детей! Это было её решение! И она этого ни разу не отрицала.