Толпа невольно остановилась. От нее отделился один из мужиков, покрепче, подошел к магу. Спросил:

— Эй, парень, а ты кто таков будешь? И что тут делаешь?

— Меня Габриэлем звать. Можно попросту — Габби. А что я делаю, сам не видишь? Шнапс пью.

— А шнапс откуда взялся? — не унимался крепкий.

— Шнапс из подвала вытащили, — терпеливо объяснил маг. — Или, ты думаешь, он с неба свалился?

Габриэль, сделав еще глоток, отвернулся от любопытного мужика, и обратился к толпе:

— Братцы, ни у кого закусить нет? А не то — шнапса много, а заесть нечем. Ну, хоть луковицу. Кто заесть даст, тому кружка шнапса. Забесплатно.

Крепкий мужик хотел еще что-то спросить, но его оттеснили другие, наперебой протягивавшие магу кто луковицу, а кто кусок хлеба, торопливо совавшие ему кружки, чашки и котелки. Толпа напирала, окружив бочонки, начала толкаться. Габриэль, не успевавший зачерпывать, вырвался и отбегая в сторону заорал:

— А чего тут всем тесниться-то? Вон там еще бочки есть!

И впрямь, тут и там, на площади, в примыкавшим к ним переулкам были еще бочки. Если быть совсем точным — первая «ловушка» из шнапса состояла из десяти бочонков, а остальные, числом шесть, по пять. Оставалось еще десять бочонков, но их я пока приказал оставить в «резерве».

А дальше случилось то, что и должно было случиться. Коль скоро у толпы не было вожаков, имеющих помощников с крепкими кулаками и луженой глоткой, остановить крестьян, дорвавшихся до дармового угощения, было уже невозможно. Каждый бочонок содержал около двадцати галлонов шнапса. Итого, если перевести сорок бочек, по двадцать галлонов на триста человек, то на одного мужика приходилось по два с половиной галлона! Математик из меня хреновый, да и численность крестьян приблизительная, но вышло что-то по два с половиной галлона (ладно, пусть даже по два!) на рыло, но это очень много[1]! Кое-кто не выпьет столько за всю свою жизнь.

Гулянка была отменной! Вон, с одного угла площади уже запели песню про девушку, запустившую в реку свой венок, а теперь опасавшуюся, что вместо суженого венок уплывет куда-нибудь далеко, и ей никогда не выйти замуж.

А в другом, затянули старинную балладу про Лореляй, сидящую на берегу Эльбы. Правда, текст слегка переделали — в балладе, как я помнил, речная дева заманивала парней длинными золотыми волосами, а здесь говорилось совсем про другое место.

Глядя, как воинственная толпа превращается в пьяные группки, уже не способные не то, что жечь, крушить и убивать, а вообще действовать осмысленно, я дал отмашку изрядно осмелевшим охранникам:

—В первую очередь смотрите — кто из них трезвый. Не орать, зря силу не применять. Спокойно отводите в сторону, вяжите. Те, кто упал, пусть лежит.

Работа пошла. Упившихся (надеюсь, до смерти никто не ужрался дармовым шнапсом!) оставили лежать на месте. Трезвых оказалось не много, к тому же, они были на удивление смирными и, покорно позволяли себя связывать и уводить в подвал (совсем не в тот, где еще оставались десять бочек!). Охране помогали студенты-добровольцы.

Ну что же, я свое дело сделал. Теперь следовало отыскать спутников. Ага, вон здесь господин маг. К моему удивлению, господин Габриэль был почти трезв и с ужасом смотрел на пьяных людей, потерявших человеческий облик.

— Артакс, неужели и я был на них похож? — поинтересовался придворный маг, кивая на одного из пьяных мужиков, лежавших в лужах собственной блевотины и экскрементов, а проще говоря — дерьма.

— Ну, господин Габриэль, вы до такого состояния не разу не напивались, — утешил я мага, а увидев, что он слегка приосанился, слегка испортил ему настроение: — По крайней мере, я не видел.

Сказал, и тут же пожалел о сказанном. Господин Габриэль сегодня молодец! Ему блестяще удалось сыграть роль провокатора. Если бы не он, то не знаю, что бы с нами со всеми и случилось.

— Так, а где наш воспитанник? — спросил маг.

Я лишь пожал плечами. В суматохе было не до наследника престола Силингии. Господин Габриэль быстренько вытащил свой путеводный прибор, махнул рукой — туда.

Мы подбежали вовремя. В одном из тупичков два великовозрастных скота — те самые, наделавшие в штаны, били нашего мальчика. Били ногами, вымещая на парне свое недавнее унижение. Завидев нас, один из них ухмыльнулся, и вытащил шпагу.

— Я же обещал, что взгрею сегодня и сопляков, и папашу!

Хорошо, что я услышал рычание и успел перехватить левую руку господина мага. Не знаю, что сотворил бы с негодяями разъяренный волшебник, но вот двух огненных факелов, нам уж точно не надо.

— Подождите, барон, они не заслуживают благородного обращения, — усмехнулся я, выискивая глазами что-нибудь подходящее. А, вон валяется хорошая палка, крепкая!

— Посмотрите, что там с мальчиком, — попросил я, подходя ближе к старшекурсникам. — Ну, маленькие засранцы, кто хотел проучить папашу?

Студиозо были хорошими фехтовальщиками. Да что там — просто великолепными! Им бы еще повоевать лет так, хотя бы десять. А еще, юным негодяям, полезно узнать, что на теле есть множество мест, при соприкосновении с которыми человеку станет не просто больно, а ОЧЕНЬ больно. И кто сказал, что вам разрешать удрать, пока вы не обделаетесь во второй раз?

[1] Галлон — приблизительно 3,7 литра

Ночь мы провели в апартаментах ректора, если таковыми можно именовать скромный домик, где была только одна спальня, а все остальное пространство, кроме кухни, занято книгами. У Вилфрида, после побоев, обнаружилось сломанное ребро, хотя могло быть и хуже. Маг дал парню какое-то обезболивающее, я наложил тугую повязку на грудь, а потом, господин Габриэль, утомленный всеми дневными событиями, немедленно заснул. Юный же Силинг, несмотря на боль, остался с нами — так ему хотелось поговорить с учеными людьми!

Всем хотелось есть, но выяснилось, что кухарка явится лишь под утро, а слуга отправлен помогать университетской охране таскать пьяных крестьян. Господин ректор знал, где у него кухня, но сам, похоже, ни разу там не был, а уж что и где лежит, не знал и подавно. Пришлось хозяйничать самому — разводить огонь, шарить по полкам и кладовкам. Обнаружив каравай хлеба и лукошко с яйцами, решил не мудрить, а сделать яичницу.

Енох, обрадованный тем, что университет не пострадал, а его драгоценная библиотека жива и здорова, не знал, как нас отблагодарить. Услышав, что мой диплом бакалавра давно утерян, Спидекур покачал головой и… выписал мне диплом магистра философии, благо, в глубинах книжных полок нашелся заполненный пергамент с вислой печатью, в котором оставалось только подставить мое имя, и подпись самого ректора, превратив его в официальный документ. Жаль, не отыскалось других чистых дипломов, иначе и юный Вилфрид, и маг, стали бы в одночасье бакалаврами. Зато Вилфриду было подарено несколько книг, глядя на которые, я вспомнил, что парню нужна лошадь, а хорошо бы прикупить еще и заводного коня. Кургузый — парень здоровый, но столько книжек ему не утащить!