Рецептурные таблетки стали менее доступны, и на черном рынке им нашли замену – более опасные субстанции, такие как героин и фентанил. Так что, хотя общее число рецептов с опиатом уменьшилось почти на треть между 2010–2017 годами, количество смертей от наркотиков удвоилось. Ежегодная дань торговцам кризиса – примерно двадцать пять тысяч смертей. А миллионы пациентов страдают от боли, хотя это совсем не обязательно.

Еще один надежный источник выгоды для индустрии кризиса – технофобия, – вот почему торговцы страхом всегда находят новый ящик Пандоры. В XIX веке New York Times беспокоились, что электрические лампы разрушают сетчатку глаза, а британские доктора предупреждали, что поезд может повредить мозг (толчки и вибрации якобы так вредны для пассажиров, что те могут внезапно превратиться в жестоких «безумцев железной дороги»). Современные паникеры без убедительных доказательств предупреждают, что мобильные телефоны и генетически измененные продукты вызывают рак. Они обращаются к принципу предосторожности, который управляет такими федеральными агентствами, как Управление по контролю за продуктами и лекарствами. А еще этот концепт укоренился в законах Европейского союза и Объединенных Наций: нельзя использовать технологию, если не доказана ее безопасность. Официальный принцип не был установлен до 1980-х, но это та самая философия, которой следовали китайские мандарины, когда запрещали механические часы. Он несовместим с прогрессом. Как заметил научный журналист Рональд Бэйли, самое точное описание принципа предосторожности: не делать ничего в первый раз.

Паникеры обращаются к старым племенным инстинктам, противопоставляя сельское городскому – современное разделение на красных и синих в Америке – и поощряя войну классов, еще одно достижение Промышленной революции. Долгое время было сложно использовать различия классов, потому что люди оставались бедными. Но когда Великое обогащение подняло уровень дохода и создало другие классы, появились новые страхи и неприязни. Писатель Уильям Такер заметил, что всегда были две успешные формы демагогии: когда вы сообщаете бедным, что у богатых слишком много денег, а богатым говорите, что бедных слишком много.

Первое заявление использовал Маркс, который выявил «кризис капитализма». Он же вдохновил уничтожить его коммунистические страны (где Великое обогащение тут же прекратилось и привело к голоду, убившему более пяти миллионов человек). Второе утверждение использовал ряд интеллектуалов, начиная с Томаса Мальтуса – британского церковника, которого тревожил рост населения в Англии, потому что во время Промышленной революции увеличилась продолжительность жизни. В 1798 году он объявил с математической точностью, что мир обречен на массовый голод, потому что рост населения превысит возможности производства еды.

Случилось обратное, но ученые повторяли эту ошибку снова и снова. Негативный уклон делает их слепыми к долгосрочным тенденциям. Когда Великое обогащение привело в росту населения в менее развитых странах в XX веке, в книгах-бестселлерах 1940-х «Наша ограбленная планета» и «Путь к выживанию» появились предсказания глобального голода. В 1972 году группа выдающихся экономистов и ученых под названием «Римский клуб» создала компьютерные модели, которые отражали массовую гибель населения из-за нехватки еды и энергии. Такой сценарий популяризировал эколог Пол Эрлих, автор бестселлеров «Бомба Населения» и «Конец Богатства», который в 1970-х боялся, что четыре миллиарда, включая шестьдесят пять миллионов американцев, погибнут в «Великом вымирании» в 1980-х.

Эрлих и его коллега-академик Джон Холдрен написали в учебнике по экологии в 1977 году, что у правительства есть право ограничивать размер семьи, чтобы избежать массового голода. В этой книге описали метод «принудительного контроля плодовитости», включая имплантацию под кожу половозрелой женщины «капсулы стерилизации», которую можно убрать, только имея официальное разрешение.

В виде интеллектуального предприятия «кризис населения» по большей части был западным явлением. Его продвигали ученые, журналисты, активисты и спонсоры в США и Европе, но последствия ощутили и в других местах. Беспечные фаталисты вдохновили на худшие из нарушений прав человека в XX веке. Миллионы женщин в Латинской Америке, Бангладеше и Индии стерилизовали, часто принудительно. Китай запретил семьям иметь более одного ребенка. Результатом такой политики стали десятки миллионов принудительных абортов.

Когда глобальная катастрофа не прибыла по расписанию, Эрлих и Холдрен отодвинули дату. В 1980-х они предупреждали, что голод из-за изменения климата убьет миллиард людей по всему миру к 2020 году. Холдрен продолжал настаивать, что это возможно и в 2009 году, на слушании для подтверждения его статуса научного советника Белого дома. Сегодня предсказания Холдрена выглядят не менее ужасно.

(А недавние смерти от голода в Африке произошли скорее не из-за распространенной нехватки еды, а из-за гражданских войн, во время которых враги намеренно заставляют друг друга голодать.)

Ошибочные предсказания Холдрена и готовность забрать фундаментальное право человека не помешало ему стать научным советником президента. Его заявления даже не привлекли много внимания. Журналисты как всегда профессионально почтили коллегу-фаталиста. Ошибки редко рушат карьеры в индустрии кризиса. Это обнаружил политический ученый Филип Тетлок, пока отслеживал почти тридцать тысяч предсказаний ученых, авторов колонок и других, кому оплачивали общественные прогнозы. Он сообщил, что точность этих профессионалов едва ли вероятнее случайности («метающий дротик шимпанзе», как высказался он), даже хуже, чем у не экспертов. Но они восполняют это уверенностью и преувеличениями, поэтому их продолжают цитировать.

Индустрия кризиса – это взаимозависимость журналистов, политиков и экспертов.

Мы называли эти группы торговцами страхом, но не утверждаем в целом, что все они жаждут только денег. Многие переживают искренне. Самые эффективные паникеры именно те, кто верит в свои пророчества. Цыпленок Цыпа[28] была действительно уверена, что небо падало. Дело было не в ее честности, а в неправильной интерпретации падения желудя на голову и способе решения этой проблемы. Цыпа и другие животные так боялись этого придуманного чудовища, как говорил Менкен, что желание оказаться в безопасности привело их к поискам укрытия в логове Лисы, которая их тут же съела.