Ангелика закрыла глаза, собираясь вернуться туда, где ее никогда не тошнит, где спокойно и где нет необходимости думать о том, что бросить в рот, но сон не шел. Птицы были тому виной или волнение, но заснуть она не могла, поэтому лежала, закрыв глаза, надеясь, что Алессандро придет еще не скоро и ему не придется видеть ее в таком ужасном состоянии. По крайней мере, она не хотела, чтобы он видел ее в таком состоянии. Она не хотела выказывать ему свое раздражение, хотя ей и не всегда удавалось избежать этого. В такие мгновения она часто задумывалась о том, что у него в голове: хочет ее убить или обнять? Судя по его спокойной реакции на ее выпады, больше склонялась ко второму варианту. Возможно, считал это, как и она, проявлением пережитого благодаря Винченцо стресса. Ангелика снова и снова обещала себе больше не раздражаться, а быть такой, какой была раньше, но, казалось, ее желания не учитывались ее телом. Будто два разных мира, живущих собственными устремлениями – один ищет рай, второй тянется к аду.

Ангелика отвлеклась от наседавших мыслей, услышав треск ветки. Возникнув, звук тут же растворился среди птичьего гомона и жужжания насекомых. Но вскоре девушка услышала шорохи. Подумала, что это ветер поднялся и зашуршал в листве, но тут же отбросила эту мысль, осознав, что ветер шуршал бы и среди листьев, и веток шалаша. Тогда подумала, что возвращается Алессандро, решила притвориться спящей. Шорох послышался в самом лагере, но через короткое время исчез, чтобы больше не повториться. Значит, это не Алессандро. Быть может, птица какая? Зеленый?

В конце концов, девушка забыла о таинственных звуках, сосредоточившись на не дававших ей покоя "проблемах со здоровьем". Но и о них она думала недолго, так как спустя несколько минут спустя провалилась в сон.

– Ангелика! Ангелика!

Ее снова бесцеремонно вытащили из сна. Ну, сколько можно! Девушка хотела разозлиться, но, вспомнив данное себе обещание не раздражаться без повода, передумала, взяла себя в руки.

В шалаш вошел Алессандро.

– Привет, моя любовь, – Алессандро опустился на колени и поцеловал девушку в лоб. – Я тебя разбудил? Прости. Собрался почистить рыбу, но нигде не могу найти мачете. Ты его не видела?

– Нет.

– Куда же он мог подеваться? Я хорошо помню, как вчера оставил его у баллона с водой.

– Я не знаю, где нож, – Ангелика перевернулась на бок, ощущая легкую сонливость.

– Пойду еще поищу. Где-то же он должен быть.

Алессандро вышел из шалаша, оставив девушку одну, но сейчас она была не против побыть одна. Часто она сама себя не понимала. То радовалась одиночеству, то злилась на Алессандро из-за того, что часто оставляет ее одну.

– Сама не знаю, чего хочу, – вырвалось у Ангелики.

Девушка зевнула и закрыла глаза. Решила еще немного полежать в шалаше, радуясь его приятному для глаз полумраку и легкой прохладе. Слышала шаги Алессандро снаружи, его чертыхания и негодование из-за исчезновения мачете. Ангелике не было дела до мачете, хотя и понимала, что если он не найдется, тогда им придеться туго, как минимум будут чистить рыбу консервным ножом или, например, соскребать рыбью луску раковинами моллюсков.

– Я хочу сходить в лагерь, забрать один консервный нож. Не могу даже представить, куда мог подеваться мачете. Милая, ты его никому не отдавала?

– Алессандро вновь появился в шалаше.

– Кому я его могла отдать, если я спала? – Ангелика почувствовала раздражение.

– Я думал, может… Ладно, – Алессандро махнул рукой. – Поищу позже. Ты не хочешь сходить со мной в лагерь?

– Нет.

– Ты уверена?

Ангелике захотелось взбунтоваться. Почему он себя ведет с ней как с маленькой девочкой? Она же взрослая женщина, а не ребенок!

– Да, – девушка закрыла глаза, тем самым давая понять, что у нее нет желания продолжать разговор.

– Хорошо. Будь здесь, а я ненадолго, – Алессандро покинул шалаш, и вскоре звук его шагов затерялся среди деревьев.

– Будь здесь, – пробормотала Ангелика. – Как бы ни так.

Ангелика приняла сидячее положение. Думала, будет тошнить, но нет. На этот раз обошлось. Тогда она натянула футболку, поднялась на ноги и вышла из шалаша. Солнечные лучи прыгали по листьям, стекали с деревьев на траву, мох, укрывая их теплым одеялом тропической осени. Что-что, а такая осень Ангелике нравилась. Много солнца и тепла, а рядом девственный пляж с золотым песком и океан с прозрачной водой. Именно туда Ангелика и собралась пойти. Винченцо ее пугал, но о нем давно уже никто не слышал, к тому же Алессандро пригрозил ему убить его, если тот хоть пальцем ее тронет. По правде говоря, она сомневалась, что ради нее Алессандро способен кого-то убить. Слишком добрым он был для этого, хотя девушка не могла не заметить, что за последние месяцы доброты в глазах Алессандро поубавилось. Тяжелое прошлое оставило отпечаток на каждом из них. Не обошло стороной оно и Алессандро.

Ангелика заметила лежавшую возле баллона с пресной водой половинку "ананаса" – так она назвала плод с кремово-белой мякотью и с кислым вкусом, того, пахнущего скипидаром. Подхватила с земли, откусила несколько кусочков и двинулась из лагеря. Пока шла к берегу, ела "ананас", остатки которого бросила под ближайшее дерево, когда добралась до океана. Шла возле полосы прибоя, часто поглядывала на океан, ласкавший ее ступни, раз за разом набегавшими на берег волнами. Ей нравилось быть здесь, нравилось видеть ЕГО, могучего и кроткого одновременно, бога и дьявола в одной ипостаси. Она приходила сюда каждый день, наперекор страху снова встретиться с Винченцо. Ее тянуло сюда. Тянуло к НЕМУ. Иногда ей казалось, что ее влечет к океану больше, чем к Алессандро. За все то время, которое она провела рядом с НИМ, она успела и полюбить ЕГО и возненавидеть. Ненависть была в прошлом, в настоящем же было место только для любви.

Было что-то таинственное в этом рокоте, что-то влекущее. Встретившись с ней однажды, океан как будто бы решил остаться с ней рядом навсегда. Как преданная хозяину собака или, быть может, влюбленный после долгого поиска нашедший-таки себе избранницу. Даже в снах он ее не отпускал, приходил, то сердито рокотал, как муж недовольный женой, то ласково шептал, как юнец, познавший первую любовь.

Именно здесь, находясь наедине с океаном, девушка забывала о своих "проблемах со здоровьем", о раздражении и недовольствах, становилась кроткой как барашек, очарованная молчаливым величием океана, его загадочной отрешенностью от мирского и живущего в движении, хоть и однообразном, но вечном.

Ангелика неспешной походкой двигалась по берегу, пока не оказалась рядом с могилкой Луизы. Приблизилась. Могилка была убрана, ни листьев, ни веток, только небольшой крест из веток, для прочности перевязанный веревкой. Алессандро приходил сюда каждый день, убирал или просто сидел рядом, думая о своем, блуждая отрешенным взглядом по поверхности океана. Ангелика не раз находила его здесь. Это место влекло Алессандро так же сильно, как маяк корабль в непроглядную ночную темень. А сейчас сюда пришла и Ангелика, влекомая желанием побыть наедине со своими мыслями, чувствами. Ангелика никогда не любила одиночество. Не полюбила она его и сейчас, всего лишь убегала от пугающего и гнетущего настоящего. Только где же от него спрячешься, если жизнь – это и есть кратковременное настоящее с его удивительной способностью становиться иллюзией, называемой прошлым, иллюзией, не существующей нигде, кроме как только в человеческой голове.