– Твои братья и… Твоя семья… Ты знаешь, где они?

– На кладбище. Мы постоянно мёрзли и болели. И, когда нас забирали, я единственный мог идти на своих ногах. У остальных не было сил. Они даже не плакали, хотя…не ели тогда несколько дней. Просто сил не было.

Он не хотел смотреть ей в глаза, ибо уже понимал, что увидит в них океан сочувствия и жалости. Клим никогда не рассказывал о своем детстве, считая эту часть своей жизни самой грязной и постыдной. Здесь нечем гордиться и хвастаться. И сейчас он намеренно приоткрыл эту завесу, чтобы Кассандра убедилась в правдивости его слов: ему никто не был нужен.

– Мне очень жаль, – произнесла она, не шелохнувшись.

«Разумеется» – подумал Клим и поднялся на ноги.

– Но ты совершаешь огромную ошибку, продолжая возводить вокруг себя стены. Я сочувствую тебе, Клим. Но так же я нахожусь в полнейшем восхищении, ведь ты… Боже, ты столького достиг без поддержки близких людей… Ты один! Сам! Теперь я… Теперь я понимаю, почему ты так сконцентрирован на работе…

– Ты хотела сказать «зациклен».

– Может быть, – прошептала Кассандра. – Но теперь я действительно понимаю, почему для тебя так важна твоя работа. Потому что с ней ты ничего не чувствуешь. По крайней мере, тебе кажется, что она забирает у тебя возможность увлечься кем-то. Напоминает, что без неё ты можешь снова оказаться в той квартире, где было холодно и нечего было есть. Что… Вместо неё будет человек, которого ты будешь безумно любить, но страдать от того, что ни чем не сможешь ему помочь, когда он будет в тебе нуждаться. Так?

Клим долго молчал.

– Я хочу… – Её голос дрожал. – Хочу показать тебе, что ты ошибаешься, Клим. Тебе нечего бояться, потому что я… Клим, я хочу разрушить стены, которыми ты огородил себя! Позволь мне показать тебе…

– Кассандра, – со вздохом перебил он. – Я не хочу, чтобы ты хваталась за кувалду и бессмысленно долбила по ним! Ничего не изменится! Ты прекрасная девушка, красивая, добрая, удивительная… И ты профессионал своего дела, но не нужно стараться переходить черту только потому, что тебе кажется, будто ты что-то чувствуешь ко мне. Я ни за что и никому не позволю зайти за нее. Это мои границы.

– Но мне ничего не кажется! Посмотри на меня?

– Кассандра!

– Посмотри в мои глаза, Клим! – Он замер, сжимая челюсти. – Я понимаю, знаю и вижу, что ты закрыт и холоден, но я также знаю, что это изменчиво. Потому что, если ты будешь знать, что мое сердце бьется в сотни раз быстрее, когда ты рядом, ты…

– Хватит! – перебил он, боясь услышать продолжение. – Пожалуйста. Очень тебя прошу, остановись. Я не хочу. Не хочу, – прошептал он. – Ты поняла многое обо мне. Пойми и это, прошу тебя.

Её глаза подернулись поволокой.

– Это сложно, но… – Кассандра вздохнула. – В таком случае, я не думаю, что мы сможем дальше вместе работать. Я не смогу, Клим.

Её слова прозвучали, как гром. Хотя небо над ними и без того было неясным, ощущалось приближение непогоды, Клим всё же надеялся, что им удастся разрешить этот… Он не мог понять и дать оценку происходящему.

– Кассандра…

– Ты даже не попытался, – сказала она холодным шепотом. – Тебе проще всё отрицать, нежели признать и согласиться с голосом своего сердца. Хорошо, – кивнула Кассандра и опустила отстраненный взгляд. – Ты вовсе не бесчувственный, каким я тебя считала. В тебе много всего, но единственное, что ты умеешь – держать себя под замком. Положенные две недели я отработаю. И за это время не смей вызывать меня к себе по пустякам. Не говори со мной больше ни о чем, что не касается моей работы. Ещё раз спасибо тебе за помощь. Я буду благодарна тебе до конца моих дней. Но прошу, забудь о моей семье.

Подхватив одеяло, она медленно направилась к лестнице. С каждой секундой Клим всё быстрее летел в пропасть и уже видел отблеск каменистого дна с острыми выступами.

– Кассандра, не надо, – прошептал он, чувствуя себя ещё большим идиотом. Трусом! – Если тебе нужно время, отпуск, чтобы…

Он резко замолчал, когда Кассандра издала горький смешок. Спустившись на пару ступенек, она остановилась и взглянула на него через стеклянный поручень.

– Чтобы забыть тебя? Побороть свои чувства? Увы, я так не умею. Мне сложно работать рядом с человеком, который мне дорог. И тебе тоже будет не по себе, – с грустью усмехнулась она. – Но я очень постараюсь, честно. И… Знаешь, ты был прав, Клим. Тот момент, о котором ты говорил, никогда больше не повторится. Но мы могли бы сделать миллион других. Всего хорошего.

Командировочный чемодан на колесиках стоял у входной двери, а его хозяйка уже как минут двадцать стояла у окна и бесцельно смотрела на падающий снег. Её план потерпел фиаско и виной тому полное отсутствие контроля над своими чувствами.

Кассандра тяжело вздохнула и невольно опустила ладонь на ещё пока плоский живот.

«Моя мать плодилась, как кошка».

Значило ли это, что Клим испытывал неприязнь к беременным женщинам? Его напрягали дети? Вчера она так много узнала о нем, что теперь едва могла собрать всю информацию воедино, чтобы увидеть его общий образ.

Клим нес ответственность за близких с самого раннего возраста, потому что любил их. Должно быть, ему приходилось крайне нелегко, раз он честно признался, что испытал облегчение, когда его сестренку и братьев забрали… Кассандра старалась не думать и не представлять его жизнь, но не могла избавиться от образа маленького и худенького мальчишки, скитавшегося по улицам в поисках еды… Боже, что за ужасы?! На глазах наворачивались слезы всякий раз, когда в голове невольно возникал образ голодных и напуганный детей, спрятавшихся под кроватью от ненормальной матери.

И как только ему удалось достичь таких невероятных высот, учитывая то, в каких условиях он рос? Если всё действительно так, как Клим и говорил, то неудивительно, что он оберегал свою теперешнюю жизнь, как зеница око. Он держал всех на расстоянии вытянутой руки и даже искренние чувства не могли пробить брешь в его каменной стене.

Ей стало совестно. Вчера она вынуждала его признаться в чувствах к ней, совершенно не думая о том, что он до сих пор переживает страшную боль из детства. Она подчинила себе его настоящее и будущее. Она стала настоящей заразой в его сердце! Но, к сожалению, Клим этого не понимал, продолжая слепо оберегать себя от всего, что связано с любовью. Он был одиноким, но по-своему счастливым и этого счастья ему было вполне достаточно. Кто она такая, чтобы требовать от него правды?

Кассандра усмехнулась про себя и, наконец, отошла от окна. Она вызвала такси до железнодорожного вокзала и стала собираться. Всю ночь она не сомкнула глаз, думая о Климе и их последней личной встрече. Она прокручивала в голове момент, когда сообщит родителям о своей беременности, потом долго плакала в подушку, предчувствуя реакцию далекую от радостной, и плавно успокаивалась, когда в голове, как кадры из романтического кинофильма, возникали воспоминания о прогулке по пляжу…