— Вы это ищете?

— Смешное создание, — пробормотала она. — У нее не хватает ума прийти на зов.

— Может быть, она и пришла бы, если бы вы попробовали позвать ее по имени.

— А я и звала. Разве вы не слышали? Я звала ее так же, как вы, — Труис.

Дуглас улыбнулся:

— Труис, девушка, по-гэльски означает «пошла вон». Так что коза делала именно то, что вы ей велели.

Рогатая морда появилась из-за кучи соломы и заблеяла, словно подтверждая сказанное.

Элизабет выхватила из руки Дугласа шелковый чулок.

— Вы надолго уезжали, — сказала она. — Здесь… слишком пусто, когда я одна.

Дуглас посмотрел на нее.

— Но ведь вам именно этого и хочется, не так ли? Жить одной в Лондоне, в особняке, как вам заблагорассудится?

Элизабет не очень-то понравилось, что ее же слова с иронией бросают ей в лицо.

— Да, но по крайней мере в Лондоне есть развлечения. Можно пойти в музей, почитать, погулять в саду…

— Пойдемте со мной.

Дуглас взял Элизабет за руку и повел вверх по склону холма позади дома, поросшего вереском, доходившим им до колена, и ракитником. Там он наклонился, сорвал цветок белого шиповника и сунул себе за ухо.

— Этот остров — настоящий сад. Неужели вы этого не замечаете? Вы только вздохните полной грудью. Почувствуйте, как сладко пахнет вереском, какой острый запах можжевельника…

Элизабет взглянула на него, пораженная поэзией его слов.

Он повел ее дальше по склону.

— Что вы находите в музее? В книгах? Свидетельства истории прошлого? Все это можно найти и здесь, девушка. Для этого нужно только пошире открыть глаза. Холмы, что окружают вас, древнее, чем любая скульптура или красивая картина, которую можно найти в Лондоне. Если у вас есть уши, прислушайтесь, и они поведают вам свои истории, которые нельзя спрятать между переплетами книг.

Всю вторую половину дня Дуглас бродил с Элизабет по холмам, указывая ей на древние камни, покрытые древними письменами, на груду камней на месте погребения какой-то кельтской принцессы, на скалы причудливых очертаний, среди которых, как гласят предания, при свете луны любят танцевать феи. И он был прав. Каждый уголок на острове, любой вроде бы ничем не примечательный камень, казалось, мог рассказать свою собственную историю, легенду о неустрашимых воинах и прекрасных девах, об утраченной любви и о том, как скотты защищают свою честь.

Они подкрепились ежевикой и морошкой, напились прохладной чистой воды из ручья. Солнце ярко светило, с берега дул легкий ветерок.

Элизабет нарвала букет полевых цветов, чтобы украсить комнату в доме. А потом Дуглас поймал лосося, и они славно поужинали на закате дня, когда солнце уже садилось за дальними горами.

Это был чудесный, удивительный день. Что привело девушку на этот остров? К этому человеку? Зачем ей бежать от Дугласа, если с ним она чувствует себя такой счастливой, как никогда и представить себе не могла? Когда он смотрел на нее своими пронзительными синими глазами, их взгляд словно проникал в самую глубину ее души, в которую никто никогда не осмеливался заглянуть. Он заставлял ее усомниться во всем, что она знала о себе. Элизабет всегда считала, что знает, для какой жизни рождена. Но теперь эта жизнь почему-то больше не привлекала ее, как прежде. Единственное, чего ей хотелось, что ей было нужно больше всего на свете — это стать женой Дугласа.

Когда они вернулись домой, белые каменные стены дома омывал жемчужный свет луны. Небо над ними было усыпано звездами, как поцелуями. Их обнимала волшебная ночь. Элизабет подумала, что сейчас самое время сказать Дугласу, что она его любит.

Она смотрела, как он наклонился, чтобы развести огонь в очаге.

— Благодарю за сегодняшний день.

— День был прекрасен, мисс.

Она повернулась к нему, стараясь найти слова и собраться с духом, чтобы сказать ему о своих чувствах.

— Дуглас, я…

Тут она заметила, что он берет свою куртку, меч и пистолет.

— Вы уходите?

— Меня ждет одно дело.

В столь поздний час?

— Знаете, для фермера вы очень мало занимаетесь хозяйством.

Дуглас перестал собираться и посмотрел на нее.

— У меня есть и другие дела.

— А когда вы вернетесь?

— Точно не знаю.

— Сегодня ночью?

— Нет.

Элизабет посмотрела на него:

— Завтра?

— Наверное. — Он надел шляпу и направился к двери.

— А что мне делать, пока вас не будет?

Ответа не последовало, Дуглас уже ушел.

Элизабет постучалась, и в дверях показалась девушка — свежая, юная, явно смущенная. Ей, наверное, было не больше шестнадцати, хотя ее возраст трудно было определить из-за сажи, в которой она испачкалась от носа до голых ног. Она что-то произнесла на гэльском.

— Здравствуйте. Меня зовут леди Элизабет Дрей… — Элизабет остановилась и поправилась: — Маккиннон. Могу ли я видеть лэрда?

На нее с любопытством смотрели два глаза — большие и светлые на черномазом лице.

— Маккиннон, — медленно повторила Элизабет, — из Дьюнакена. Вы говорите по-английски?

Девушка молча пялилась на нее.

Элизабет указала ей на книги, которые держала под мышкой.

— Я пришла вернуть эти… книги, — сказала она, делая ударение на этом слове, словно так девушка могла ее понять. — Это книги лэрда, — повторила она. — Его здесь нет?

Девушка подождала с минуту, размышляя, а потом что-то протараторила на быстром и непонятном гэльском.

Теперь уже Элизабет уставилась на девушку.

— Прошу прощения. Боюсь, что я вас не понимаю.

Девушка сказала еще что-то, покачала головой и ушла, оставив Элизабет стоять в одиночестве перед раскрытой дверью.

— Простите?.. Но что же мне делать?

Девушка ушла. Хорошо бы она нашла кого-нибудь, кто говорит по-английски.

Элизабет стояла перед открытой дверью и ждала довольно долго.

Потом ей показалось, что это просто глупо — стоять напрасно и ждать, хотя явно никто не собирается выйти к ней. Она окинула взглядом двор. Вокруг не было ни души.

Она решила уйти. Книги она решила оставить прямо на пороге, сложив аккуратной стопкой, но потом передумала. Не годится, как говаривала ее матушка, не поблагодарить за любезность. Совершенно не годится.

И Элизабет подождала еще немного.

Когда прошло еще минут пять, она решила просто уйти и вернуться в другой раз, может быть, завтра. Она уже приготовилась уйти, как вдруг…