Помимо такой чисто деструктивной деятельности, турки, не считая установления чисто внешнего порядка, до сих пор ничего для развития в Баку не предприняли. И хотя под их давлением цены на продовольствие за последние недели существенно снизились, однако недостает действительно серьезной организации, которая бы обеспечила Баку за счет различных и богатых округов. Все знатоки местной обстановки поэтому того мнения, что вскоре вернутся прежние явно спекулятивные цены. И все же для Баку нет более важной проблемы, чем сделать дешевле жизнь самых бедных слоев населения. До тех пор пока 100 граммов хлеба стоят рубль и более, народ голодает, а разграбленные промышленные предприятия не в состоянии платить жалованье, с которого могли бы прожить рабочие. Если бы они и сделали это, то продукты так вздорожали бы, что не нашли бы покупателей. Осложняет ситуацию и то, что не только турки, как оккупационные власти, хотели бы быстро и много заработать на этих предприятиях, но и пока что лишенное любых средств азербайджанское правительство.

Поэтому оно планирует так поднять пошлины на вывоз и акцизы, что любая торговля будет задушена в зародыше. И так пуд нефти, который до войны стоил 35 копеек, теперь дошел до 10–12 рублей! Тем самым нефтяная индустрия, этот золотой телец Баку, оказалась подорвана. Из этого и возникла опасность, что прямо на нефтепромыслах вспыхнут беспорядки, а промышленные объекты будут разгромлены рабочими.

Я полагаю, что ни турки, ни азербайджанцы не способны вновь запустить в работу нефтепромыслы Баку.

Подпись: барон фон дер Гольц.

Приложение V

Из воспоминаний генерала Оскара Грессманна 1916–1918 гг

Оскар Грессманн

Воспоминания[385]

Из воспоминаний Его Превосходительства Оскара Грессманна, генерала и паши

17 июня (1916) я был вызван в Ставку, где в бюро военного кабинета мне сообщили о получении мною поста германского уполномоченного в Месопотамии. И что же мне предстояло? Навести порядок в отношениях между немцами и их союзниками. Как там дела? Да этого и сами не знали. Спросили, намерен ли я принять этот пост, однако я оставил за собой решение до результатов разговора с Фалькенгайном[386]. Но и он на все мои вопросы мог ответить только: «У меня нет достаточно ясного представления о ситуации, знаю только, что очень многое не ладится. Вам еще придется узнать, что именно делать на Вашем посту». После некоторой паузы вместо моего ответа он продолжил: «Мне нужен на этой должности знакомый с турецкими обстоятельствами штаб-офицер, который бы знал, как добиться своего от союзников. Вас назвали мне в качестве единственной подходящей кандидатуры. Но решение о том, принимать ли назначение, я оставляю за Вами. То, что Вы отправляетесь туда без особой охоты, я вижу. Так что переспите с этим вопросом ночь и наутро сообщите мне о своем решении».

После того как лейб-медик кайзера[387] установил, что хотя с учетом моего возраста (55 лет) я уже не могу считаться вполне пригодным для службы в тропических широтах, однако в остальном совершенно здоров и бодр, я вернулся на свою квартиру, уже наполовину решившись откусить от этого кислого яблока.

На следующий день в Ставке я согласился принять этот пост при условии, что смогу поехать в Багдад в чине генерала. Это желание было вызвано знакомством с особенностями ближневосточной души. Германский генерал, который по рангу соответствовал бы командующему турецкой армией, смог бы и в отношениях с ним и вообще куда легче и лучше добиваться своего, нежели полковник. Так как выдача патента на очередное звание в обход очереди на высших ступенях служебной иерархии была исключена, кайзер назначил меня генерал-майором временно, без патента и на должности уполномоченного германской группы в Ираке.

Для англичан при вступлении Турции в войну на стороне Центральных держав остро необходимым стало защитить Персидский залив как базу для флота против покушений на него со стороны противника. Этим занимались в основном силами индийских войск под командованием Таунсенда. Одиночные удары слабых турецких отрядов провалились, а британцы медленно двинулись вверх по течению рек. Летом 1915 г. командующим усиленной двумя армейскими корпусами и дополненной небольшими специальными германскими подразделениями 6-й турецкой армии был назначен фон дер Гольц-паша.

Такое поручение прославленному генералу командования на этом отдаленном фронте имело свою предысторию. По-видимому, Энвер еще в 1914 г. исходил из стремления расширить театр военных действий за счет мятежа в Персии и создания угрозы Индии. Призывами к борьбе за свободу надеялись разбудить фанатизм персов, да и вообще исламского мира вплоть до Индии[388].

Германское Верховное Главнокомандование ожидало от этого облегчения обстановки на других фронтах, а Турция – достижения политической цели в виде первостепенного положения на всем Ближнем Востоке. Поэтому стремлением последней было возглавить восстание в Персии – с германским участием в виде нескольких и самым активным образом посвященных в тамошнюю проблему офицеров. Главными среди них были баварский капитан Нидермайер и консул Вассмусс[389]. Нидермайер несколькими годами ранее объездил северную Персию в исследовательских целях, а Вассмусс был исполняющим обязанности консула в Бушире на берегу Персидского залива. Серьезные разногласия между турецким руководством и Нидермайером почти сразу привели к разрыву[390]. И пока небольшие османские силы безуспешно и ошибочно с политической точки зрения действовали в северо-западной Персии, вся по-настоящему пропагандистская работа оказалась в руках немногочисленных немцев. Нидермайеру удалось тайком, авантюрным путем, преодолевая всевозможные трудности, добраться через высокие горы и бесплодные просторы соляных пустынь до Афганистана, в то время как Вассмусс превратился в «грозу англичан» на юге.

Свершения этих людей стали славной страницей в истории германского мужества, силы воли и упорства. Кроме того, обоим была свойственна не самая частая у немцев черта характера: тонкое политическое чутье и умение понять душу восточных народов.

Без заблаговременной подготовки, с весьма слабым оснащением и сравнительно небольшими денежными средствами горстка немцев – с помощью организованных из небольших отрядов завербованных представителей различных и едва ли лояльных племен, при бесконечно длинных коммуникациях, а затем и вовсе без них, предоставленная сама себе – смогла добиться свершений, с которыми и близко не сравнятся приключения куда более известного английского полковника Лоуренса среди арабов[391], однако первым не было суждено такого успеха. Но виной тому не немцы, а обстоятельства. Они же сделали все, что в человеческих силах.

Лозунг «священной войны» у бесчисленных разнообразных расово и религиозно племен не возымел эффекта, в том числе потому, что христиане не были подходящими для этого пропагандистами. Да и восстание персов,