Гувернантка припомнила все, что слышала о дворецком. Служанка Энни упоминала о какой-то промашке, которую он совершил не так давно.

– Мистер Чандлер бывает так занят хозяйским имуществом, что ему не до слуг, – вскользь заметила миссис Норидж.

Две женщины обменялись понимающими взглядами.

– Должно быть, поэтому он нанял того кучера, Майло, – небрежно сказала экономка.

– Я не знакома с ним.

– О, еще бы! Его вышибли, едва поймали.

И экономка поведала, что кучер по имени Майло, не проработав и трех дней, был схвачен за руку. И где – в детской! А кто нанимал его? Разумеется, Чандлер, который отвечает за всех слуг.

– Вообразите – этот Майло шарил по шкафу маленькой мисс! Он мне сразу не понравился. Мужлан и грубиян!

– Кучер обыскивал комнату мисс Агнес? – переспросила не на шутку удивленная миссис Норидж.

– Все решили, что он был пьян. Слуги заметили его и подняли тревогу. Майло явно что-то искал!

– Где была в это время девочка?

– Мать уезжала в гости и брала с собой ее и Роберта. Шуму было! Хозяин обещал пристрелить Майло, если тот еще хоть раз появится в поместье. Хватит с нас и…

Экономка осеклась.

– Неужели были еще воры? – с простодушной доверчивостью спросила миссис Норидж.

Но миссис Берк, спохватившись, выразила благодарность за угощение и ушла. Откровенничать в первый день знакомства – ронять собственное достоинство!

Об этом правиле было известно и миссис Норидж. Выждав пару дней, она вновь пригласила экономку на чаепитие. На этот раз к чаю предлагались лимонные меренги авторства все того же великолепного Пьеретто.

Миссис Норидж, сама о том не догадываясь, нашла единственное слабое место экономки. Сара Берк была сладкоежкой.

В присутствии слуг она никогда не раскрывала своих пристрастий. Но гувернантку можно было не стесняться. И, поедая сладчайшие, нежнейшие меренги с восхитительным тонким лимонным ароматом, Сара Берк рассказала о событиях, что случились до появления миссис Норидж.

– Странные дела творятся вокруг поместья последнее время. Недели три назад явилась наниматься горничная. Я как раз искала девушку в помощь Энни. Смотрю: прехорошенькая, и одета чисто, но манеры! – Экономка выразительно возвела очи к небу. – Глазки раскосые, точно у лисы, блестят, и она ими так и стреляет по сторонам. А рекомендации отличные! Работала в Росдейле у Эллингтонов и Фултон-Росс. Кто бы мог подумать! Я ее расспрашиваю, она отвечает как по писаному, а у меня сердце не на месте. Бывает у вас такое, миссис Норидж?

– По-моему, это называется чутьем.

– А по мне, так это называется «Бог отвел». – Экономка перекрестилась. – Я ей сказала, что дам ответ через неделю. А она мне: «Что тут думать! Или вам прислуга не требуется?» А сама смотрит заискивающе, но я-то вижу, что глаза злые, лживые. Я возьми да скажи ей: раз нечего думать, вот тебе мой ответ – не нужна нам горничная. А она прошипела сквозь зубы такое, что повторить стыдно, – и с глаз долой. Исчезла быстрее, чем кошка прыгает с забора. Эта девица не выходила у меня из головы, и когда Энни поехала в Росдейл к родне, я попросила ее кое-что разузнать. Так знаете что? Ни у Эллингтонов, ни у Фултон-Росс никого похожего не появлялось. Все ее бумаги были фальшивками.

– Кто-то постарался, подделывая рекомендации, – задумчиво сказала миссис Норидж.

– И я о том же! Я, конечно, бегом докладывать хозяйке, но ей, по правде сказать, было не до того. Сколько вещей еще разбирать! Только у меня эта история не выходила из головы. Я и сама стала осторожничать, и служанкам приказала смотреть в оба.

– Миссис Берк, ваша предусмотрительность делает вам честь!

– Ах, скажете тоже! – Экономка зарделась. – Но ведь я и в самом деле оказалась права. Какие-то люди шатались вокруг поместья. Наш старший конюх спугнул двоих, когда они заглядывали в окна – средь бела дня, можете такое представить? Мы-то сначала думали, это цыгане озорничают. Да только я ведь видела их, миссис Норидж. Никакие это не цыгане. По виду – грязные ирландцы! Они затаились на дорогах, ведущих из поместья, и следили за каждым, кто выезжал отсюда. Даже за Энни, которую я всего-навсего отправила на рынок. Даже мистера Эдгара они не побоялись преследовать! Он частенько уезжает по делам.

– Выходит, эти люди устроили что-то вроде засады, – задумчиво сказала миссис Норидж.

Отчего хозяева не предупредили ее об опасности, подстерегающей слуг? Следующая фраза миссис Берк пролила свет на эту загадку.

– Филипп покончил с этим. Он взял в помощь двух грумов и разогнал мерзавцев, а одного схватил и притащил в полицию. С тех пор они больше не появлялись.

– А что сталось с тем, кого поймали?

– Вот уж не знаю. Должно быть, отпустили. Можно ли в наше время доверять полицейским! Наверняка эти люди хотели выкрасть малютку Агнес! – Экономка понизила голос. – Я слыхала о таких случаях. Ужасные бандиты! Будьте осторожны, миссис Норидж, заклинаю вас! Будьте очень осторожны!

Перед тем как ложиться спать, миссис Норидж зашла в класс. Абигайль все с той же таинственной улыбкой смотрела на нее, и гувернантка обратила внимание, как играют при искусственном освещении разноцветные стеклышки на ее плаще.

«Кучер не мог не знать, что хозяйка с детьми в отъезде, – подумала она. – Значит, дело вовсе не в Агнес, что бы ни говорила экономка. Что он искал в комнате малышки? Неужели куклу? Ему не было известно, что Абигайль хранится не у девочки, а в классной комнате. Что же получается? Те, кто охотились за куклой, сначала подослали лже-горничную, а когда у них не получилось провести миссис Берк, сами пытались забраться в дом. В конце концов они подкупили самого глупого и бессовестного слугу. Но и от этого не было проку. Что они придумают теперь?»

Кукла улыбалась.

«Тебя купили при случайных обстоятельствах, на ярмарке. На тебе нет клейма, и теперь невозможно узнать, из рук какого мастера вышло такое чудесное создание. Отчего он пожелал скрыть свое имя? Почему мальчик уверен, что твое лицо изменилось?»

– Кто ты такая, Абигайль? – тихо спросила миссис Норидж.

Осторожно сняв с куклы платье, она ощупала мягкое тело. Только кисти рук, ноги ниже колен и голова у Абигайль были фарфоровыми; они крепились к набивному телу из ткани с пропиткой. Мастер – если это был один человек – сделал и кисти, и стопы довольно небрежно. Все внимание он уделил лицу. Рассматривая его при свете лампы, гувернантка вновь восхитилась живостью выражения. Эта кукла не была похожа ни на одну из тех, которых ей доводилось видеть прежде.

– Тебя сделали в единственном экземпляре!

Люди, охотившиеся за куклой, вряд ли желали заполучить ее только ради прелестного лица.

Если внутри что-то и хранилось, оно было спрятано в набивном теле, и, поколебавшись, миссис Норидж достала ножницы из рукодельного набора Агнес.