Он стоял по колено в снегу в ботинках, зная, что нужно немедленно идти, иначе ноги примерзнут к земле. Он посмотрел вокруг, надеясь на интуицию, но в конце концов выбрал направление наугад и направился влево, отыскивая след оленя или другую тропинку, которая помогла бы ему выйти через лес. Весь левый бок от шеи до пояса пронзала острая боль. Он надеялся, что пуля не задела артерии и что небольшая потеря крови позволит ему добраться до Лауры и увидеть ее лицо раньше, чем он умрет.

Первая годовщина смерти Данни выпала на вторник, и хотя Крис не придавал значения этой печальной дате, он был взволнован. Мальчик был необычно тихим. Он провел большую часть этого мрачного дня молча, играя на компьютере в своей комнате в игру, имитирующую выстрелы ядерного оружия, лязг мечей и рев космических кораблей. Потом он перебрался на кровать и принялся за чтение комиксов. Он отвергал все усилия Лауры вывести его из этой замкнутости, которая, возможно, была к лучшему; каждая ее попытка развеселить его заканчивалась провалом, и он лишь дальше погружался в депрессию, вызванную их невосполнимой потерей.

Тельма, которая звонила всего несколько дней назад, чтобы сообщить о своем решении выйти замуж за Джесона Гэйнса, позвонила снова вечером, чтобы сказать, что она помнила эту дату.

Лаура подняла трубку в кабинете, где она все еще боролась с той книжкой, которую писала уже год.

– Эй, Шан, ты представляешь? Я встретила Пола Маккартни! Он приехал в Лос-Анджелес, чтобы обсудить контракт, и мы были на одной вечеринке в пятницу. Когда я увидела его, он сказал: «Привет», он был ужасно милый. Он сказал, что видел мои фильмы, и что я понравилась ему, мы разговаривали – ты веришь мне? – мы проболтали почти двадцать минут, и случилось невероятное.

– Ты обнаружила, что случайно раздела его во время разговора?

– Он по-прежнему очень хорошо выглядит, ты знаешь, то же лицо херувима, которым мы любовались двадцать лет назад, но теперь оно отмечено опытом, его печальные глаза все еще удивительные и очаровательные. Сначала мне, наверное, действительно хотелось сорвать с его одежду и предаться мечте. Но чем дольше мы разговаривали, тем меньше он казался мне Богом и тем больше становился похожим на обыкновенного человека. Шан, миф растворился, а он был всего лишь милым, привлекательным человеком. Что ты скажешь об этом?

– А что я должна сказать?

– Я не знаю, – сказала Тельма.– Я немного расстроена. Разве может живая легенда разочаровать тебя после двадцати минут общения? Я встречала многих звезд, которые не были похожи на божество, но ведь это был сам Пол Маккартни.

– Ну что же, если ты хочешь знать мое мнение, то в этом нет ничего страшного, напротив, это лишь положительно говорит о тебе. Это говорит о твоей зрелости, Акерсон.

– Ты хочешь сказать, что мне пора бросать смотреть каждое субботнее утро телесериал про «Трех подпевал»?

– Это смотреть ты можешь, но мультфильмы про овощи тебе уже поздновато смотреть.

Когда Тельма повесила трубку, Лаура стала чувствовать себя немного лучше, поэтому решила переключиться с грустного романа на детскую книжку про сэра Томми Тода. Она написала всего два предложения для детской книжки, когда ночь за окном прорезалась вспышкой молнии, похожей на ядерный взрыв. Последующий раскат грома сотряс дом от фундамента до крыши, как будто строительный снаряд ударил в одну из стен. Она удивленно вскочила на ноги. Вторая молния рассекла небо, сделав окна похожими на светящиеся экраны телевизоров, второй раскат грома был громче первого.

– Мама!

Она обернулась и увидела Криса, стоящего в дверях.

– Все в порядке, – сказала она. Он подбежал к ней. Лаура села на стул с высокой спинкой и посадила сына на колени.– Все в порядке. Не бойся, малыш.

– Но там нет дождя, – сказал он.– Как может быть гроза без дождя?

Снаружи невероятные вспышки молний и оглушительные раскаты грома продолжались еще ми-нуту потом затихли. Шторм был таким мощным, что Лаура не удивилась, если бы увидела на утро огромные осколки неба, лежащие на земле.

После пяти минут ходьбы от опушки леса Стефану пришлось остановиться и прислониться к толстому стволу сосны, ветви которой свисали над его головой. Ноющая рана заставила его вспотеть, хотя он стоял посреди холодного январского воздуха, боясь сесть и провалиться в бесконечный сон. Ветви огромной сосны, скрывающие его, казались ему полами черного наряда Смерти, из-под которого ему уже никогда не выбраться.

Прежде чем положить Криса в постель, Лаура сделала ему мороженое с кокосовым молоком и сиропом «Херши». Они ели на кухне, и депрессия малыша, казалось, с каждой минутой уменьшается. Может быть, чтобы положить конец этой печальной годовщине, необычное природное явление отвлекло малыша от мыслей о смерти своего отца, заставив его задуматься об удивительных явлениях в природе. Он говорил о молнии, что угодила в лабораторию доктора Франкенштейна в старом фильме Джеймса Уэйла, который он впервые увидел неделю назад, и о молнии, которую так боялся Дональд Дак из мультфильмов Дисней.

К тому времени когда она уложила его и поцеловала на ночь, на его лице была улыбка, скорее полуулыбка, но она была все же лучше хмурого настроения, которое было у него целый день. Лаура сидела возле него, пока ребенок не уснул, хотя он больше не боялся и не просил ее остаться с ним. Она осталась просто потому, что ей вдруг захотелось посмотреть на него.

Лаура вернулась в свой кабинет в двадцать один час пятнадцать минут, но, прежде чем сесть за стол, остановилась у окна и посмотрела на покрытый снегом газон, на черную полоску дороги, ведущей в горы, и на беззвездное ночное небо. Эти молнии почему-то взволновали ее; не потому, что это было странно, а потому, что в этой чудовищной и сверхестественной мощности было что-то… знакомое. Ей казалось, что она уже была свидетельницей такого шторма, но не могла вспомнить, когда. Это было страшное чувство, и оно не проходило.

Она пошла в свою спальню и проверила контрольную панель, чтобы убедиться, что сигнализационная система на окна и двери была включена. Из-под кровати она достала «узи», в спаренном магазине которого было четыреста маленьких, легких и смертоносных пуль. Она взяла автомат с собой и положила его на пол рядом со своим стулом.

Только она хотела сесть, как молния вновь прорезала ночь, напугала ее, последующий раскат грома отдался эхом в ее теле. Небо опять задрожало от чудовищных раскатов грома и молниеносных вспышек. Когда новое необыкновенное природное явление потревожило ночь, Лаура поспешила в комнату Криса, чтобы успокоить его. К ее удивлению, несмотря на то, что гроза была мощнее первой, мальчик не проснулся, может быть, потому, что видел сон, в котором гроза играла свою роль.

Дождя по-прежнему не было.

Шторм вскоре утих, но ее тревога стала сильнее.

Он увидел страшные очертания в темноте, какие-то существа промелькнули между деревьями и посмотрели на него глазами, которые были чернее их тел, но хотя они ошеломили его и напугали, он знал, что они не настоящие и это лишь плод его поврежденного болью рассудка. Он продолжал брести вперед, несмотря на внешний холод, внутренний жар, острые иглы сосен и ледяную землю, которая словно ускользала из-под его ног. Боль в груди, плече и руке была такой сильной, что ему казалось, что острые зубы крыс разрывают его изнутри, хотя он не мог понять, как они туда попали.