— Нет, все равно мне наплевать на то, что ты сказал. Она женщина не такого типа. Может быть, я и молод и у меня нет такого опыта в этих делах, как у тебя, но я раскусил бы эту голубку, будь она такой, как ты говоришь, и понял бы сразу, как она относится к мужчинам. Нет, Бет Риджвей не такая!

С большим интересом разглядывая кончик своей сигары, Рафаэль не без подвоха поинтересовался:

— Ну, а как в таком случае ты объяснишь то, чти ты сам видел сегодня ночью?

Кулаки Себастиана сжались, и в какой-то момент казалось, что он вот-вот бросится на своего собеседника. Да, другого объяснения тому, что он видел, не было и, пожалуй, быть не могло. Но даже если Бет и была любовницей Рафаэля все эти годы, это ничего не меняло в его сердце по отношению к ней. Она стала так много значить для него, что он просто не мог отбросить свою нежность к ней и избавиться от ее очарования.

Понимая, что он нанес Себастиану тяжелый удар, и не желая, чтобы отношения между ними были испорчены бесповоротно, Рафаэль медленно подошел к креслу, в котором сидел юноша, и дружеским жестом положил ему руку на плечо. Затем мягко сказал:

— Любовница она мне или нет, это в конечном счете не имеет значения, приятель. Она не предназначена тебе. Тебе хватило бы, если бы она стала твоей любовницей, и только? И действительно ли ты настолько хочешь эту женщину, чтобы похитить ее у мужа?

На лице Рафаэля появилось решительное выражение и голосом, полным накала, он спросил:

— Подумай, если тебе легко удастся увести ее от мужа, что может помешать кому-либо другому проделать то же самое с тобой? Можно ли жить с такими опасениями всю жизнь, никогда не зная, останется ли она возле тебя? Я думаю, что нет.

Все, что сказал Рафаэль, выглядело правдой, но Себастиан восставал против этого, не желая повредить Бет даже в самой малости, не говоря уж о таких тяжелых обвинениях. Конечно, он не мог не признать, что ему не хотелось отказываться от своих надежд на будущее, связанных с Бет, по разным причинам, в том числе и из-за ущемленной гордости, но даже он сам не мог оценить, не говоря уж о других, как глубоко увязло на этот раз его сердце. Сейчас оно ныло в предчувствии того, что придется избавляться от иллюзий и опускаться на землю. Он был уверен в своих физических возможностях и считал, что уж если бы ему удалось поймать Бет в свои силки, то отнять ее у него не смог бы никто! Но ведь это было до того, как он увидел ее в руках у другого мужчины. Натана он в расчет не брал, но Рафаэль — это другое дело. И если Бет его любит, а его не любить было трудно, то его, Себастиана, борьба уже проиграна!

С болью он признал:

— Возможно, ты и прав, но не требуй, чтобы я перестал ее любить только из-за того, что она твоя, как ты говоришь, любовница.

В зеленых глазах Себастиана застыла боль, он отвел их в сторону и продолжил, понизив голос:

— Она одна из самых замечательных женщин, которых я когда-нибудь видел, и я все равно не поверю, что она способна за спиной у мужа продолжать многолетний роман.

У Рафаэля стало нехорошо на душе, когда он увидел, каким несчастным ощущал себя Себастиан. И если бы сейчас у него в руках оказалась стройная шейка Бет, он, не раздумывая, переломил бы ее.

Ему не нравилась роль, которую он вынужден играть, ему было противно лгать Себастиану, но он оправдывал свое поведение тем, что пытается спасти своего молодого друга от маленькой, неразборчивой в связях сучки. Так что цель оправдывала средства.

— Чтобы не злить меня зря, приятель, твоими излияниями о «чистой и прекрасной» Бет, пожалуйста, не повторяй этого вслух. Увы, она далеко не ангел… Уж я-то знаю это совершенно точно.

Бросив на него недобрый взгляд, Себастиан с неприязнью ответил:

— У тебя извращенное восприятие окружающего мира. Консуэла сумела наполнить тебя таким зарядом ненависти к противоположному полу, что ты даже не можешь допустить мысли о том, что есть на свете и порядочные женщины, одна из которых дала тебе пощечину.

Странная улыбка появилась на губах Рафаэля:

— Возможно, ты и прав. Но я думаю, что нам уже пора закончить обсуждение достоинств и недостатков этой дамы, пока дело не дошло до драки.

Как-то против своей воли Себастиан согласился с ним, поняв, что действительно от подобного разговора ничего хорошего ждать не приходится.

Он собрал в кулак свою волю, чтобы не вспылить, услышав очередную сентенцию Рафаэля. Поднявшись на ноги и все еще сжимая в руке револьвер, он тихо сказал:

— Да, все, что могли, мы уже друг другу поведали. Посему я просто желаю тебе доброго утра.

Лицо Себастиана все еще хранило мрачное выражение, но он полушутливым голосом поинтересовался:

— Надеюсь, у тебя нет намерений потребовать сатисфакции за то, что я покусился на твою собственность?

Теперь уже взорвался Рафаэль, который предостерег своего друга:

— Оставь подобные штучки, когда говоришь со мной, юноша. Ты знаешь, что подобных намерений у меня нет.

И опять Себастиан не смог удержать внутри то, что у него накипело:

— А может быть, было бы лучше потребовать! Глаза Рафаэля сузились, крылья красивого носа трепетали, и он поинтересовался подозрительно мягким голосом:

— Что ты имеешь в виду?

Себастиан пробормотал сквозь сжатые губы:

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Я застал тебя с женщиной, которую люблю, она была у тебя в руках, хотя я тебе сказал, что собираюсь на ней жениться. А ты в ответ обрадовал меня тем, что она уже четыре года состоит в твоих любовницах. И после этого ты, как лопоухий щенок, наивно ждешь, что между нами все останется по-прежнему. Ты считаешь, что я просто выслушал информацию и принял ее к сведению, что моего ответа не будет! Нет, дорогой кузен, так не получится. Признаю за тобой право на любую женщину, но почему я должен радоваться этому в данном конкретном случае? Мне не нравится либо это.., либо ты!

— А теперь, будь ты проклят, Себастиан, выслушай меня, — начал Рафаэль, но был вынужден замолчать, потому что Себастиан вышел, с треском захлопнув дверь.

Рафаэль был обижен, и его ярость смешалась с огорчением. Он с горечью понимал, что разрыв с Себастианом так глубок, что неизвестно, удастся ли им когда-нибудь поправить отношения.

А ведь он хотел сказать Себастиану… И тут Рафаэль поймал себя на мысли, что сформулировать то, что он собирался сказать, не так-то просто. Или надо было повторить, что Бет не ангел, каким ее считает Себастиан? Или заявить, что пробудил в ней женщину именно он, Рафаэль? Нет, вряд ли Себастиан стал бы выслушивать подобные откровения. А может быть, надо было рассказать, как он видел Бет в объятиях Лоренцо и как эта ненасытная потаскуха предложила ему себя, когда он оторвал от нее Лоренцо? Нет, Себастиан не поверил бы в это!