— Ты собираешься сказать ей хоть что-нибудь сегодня? — Мелисса Селби задала этот вопрос своему супругу. Брак их не продлился еще и года.

Лорд Селби, бесстрастно глядя на зимний, типично февральский, пейзаж, отливающий голубизной, как и его глаза, скучным тоном произнес крайне изысканную фразу:

— Моя дорогая Мелисса, поскольку основным поводом для того, чтобы в эту ненастную пору мы покинули Лондон и отправились сюда, в Мэйдстоун, была необходимость поговорить с моей дочерью, я не думаю, что у меня есть причины откладывать эту беседу.

Он бросил взгляд на большую, безлико элегантную комнату, в которой они сидели, потягивая послеполуденный чай, и цинично улыбнулся.

— Поверь, дорогая, мне не меньше, чем тебе, хочется решить эту проблему.

Мелисса была удовлетворена его заявлением. Лениво помешивая чай в прекрасной фарфоровой чашке, она поинтересовалась:

— Не думаешь ли ты, что она захочет создать трудности для нас?

Лорд Селби сардонически хохотнул при этой реплике и заметил:

— Не думаю: она всегда была умной девочкой и послушной тоже. И когда я объясню ей, что в противном случае существует малоприятная альтернатива, то не сомневаюсь, что она отнесется к твоему выбору более чем благосклонно. А кстати, он-то готов сделать ей предложение?

Мелисса задумчиво поглядела на мужа.

— Он просто обязан сделать это: ты же разъяснишь финансовые условия сделки… И под давлением карточных долгов, как я понимаю, он не должен колебаться.

— Но ты говорила, что он из богатой семьи. Не захочет ли его отец отрегулировать проблемы?

— Такая вероятность существует. Но эта его поездка в Англию по сути своей — попытка встать на собственные ноги. Мне кажется, что он будет более чем счастлив жениться на Элизабет и забрать ее в Америку, когда ты объявишь ему размеры ее приданого, или, если хочешь, размеры собственности, которой она будет обладать после замужества.

Фразу она закончила, однако, довольно неуверенно. Так бывало, когда она вдруг вспоминала его давно умершую жену.

— Ужасно, что твоя дочь является точной копией своей матери, потому что, мне кажется, что ей дано гораздо больше, чем той.

Лорд Селби метнул в сторону своей молодой жены недовольный взгляд, свидетельствующий о том, что он понимал всю глубину неприязни мачехи к своей падчерице и ее покойной матери.

— Да, действительно, она напоминает Анну в соответствующем возрасте. Но тебе нечего опасаться. Моя страстная влюбленность в Анну угасла в течение двух месяцев после свадьбы.

Голос его подрагивал, он произносил слова медленно, а потом и вовсе перешел не шепот:

— На деле я соблазнил малолетнюю простушку — она была дочерью мелкопоместного землевладельца. Но и я недалеко ушел — глупый сентиментальный сопляк. Мне не надо было тогда жениться.

Мелисса серьезно кивнула головой, полностью поддерживая это самокритичное заявление, и коротко изрекла:

— Будем считать, что проблема решена. Могу ли я послать ему сегодня уведомление?

— Почему бы не сделать этого? Чем скорее они встретятся, тем скорее мы узнаем, созрел ли он, чтобы сделать ей предложение.

Наморщив лоб, лорд Селби добавил:

— Может так случиться, что вся затея рухнет. Говорят, что он и Чарльз Лонгстрит состоят в близких отношениях. Следовательно, если мистер Риджвей имеет подобные склонности, то жена ему вообще не нужна.

Гримаса неудовольствия проскользнула по болезненному лицу Мелиссы.

— Как это мерзко! Но мне кажется, что нам нечего бояться. Я не раз слышала, что одна из целей приезда мистера Риджвея сюда, в Англию, как раз вызвана желанием найти подходящую жену. И не приходится сомневаться, что юное наивное создание, такое, как Элизабет, именно то, что ему необходимо. Она не станет выдвигать ему никаких требований, он, соответственно, сможет продолжать вести тот образ жизни, какой хочет.

С оттенком презрения она закончила свою мысль:

— Пройдут годы, прежде чем эта простушка поймет, что ее муж в постели просто пустое место… И не важно, каким путем она придет к этому заключению.

Когда весьма напыщенный слуга сообщил «простушке», что отец хотел бы видеть ее в библиотеке, Элизабет отправилась туда со странным предчувствием чего-то недоброго. В свои неполные семнадцать лет эта красивая блондинка ничего не боялась так, как встреч с собственным отцом. Она была благодарна судьбе, что провела несколько лет своей жизни в очень серьезной школе для молодых леди, не видя отца. Там она, по крайней мере, была избавлена от его вечных саркастических замечаний и едких комментариев, не говоря уж о двусмысленных шутках. Ситуация усугубилась после того, как он женился на Мелиссе. Их нечастые визиты в поместье действовали удручающе — отец демонстрировал полное равнодушие, а Мелисса даже не пыталась скрыть своего холодного безразличия к единственному ребенку супруга.

Входя в библиотеку, Элизабет надеялась, что застанет только отца. В присутствии молодой супруги беседа для девушки становилась просто невыносимой. Элизабет настроилась в случае чего дать отпор, но все оказалось проще. Лорд был один, и поэтому Элизабет, чуть выпятив свой круглый симпатичный подбородок, вежливо произнесла;

— Добрый день, отец. Надеюсь, что путешествие из Лондона было приятным.

Лорд Селби внимательно осмотрел ее сверху до низу и констатировал, что действительно сходство с Анной было поразительным. Но он не мог не признать, что дочь была даже красивее, чем ее умершая мать. Особенно прекрасны были очертания полного чувственного рта и большие цвета фиалки глаза.

Он язвительно произнес:

— Ты забыла, что сейчас еще зима? И дороги либо представляют собой гнусное болото, либо опасный каток, так что даже самые надежные экипажи с трудом двигаются, а пассажиры рискуют замерзнуть. О приятности путешествия говорить не приходится.

Уловив раздражение скорее в его тоне, чем в смысле произнесенной отцом фразы, Элизабет молча кивнула.

— Учитывая то, что я сказал, согласись, что вопрос был довольно дурацкий.

Элизабет промолчала. Ей казалось, что для подобного настроения у отца не было каких-либо веских причин.

С выражением полного безразличия лорд Селби бесстрастно произнес:

— Садись, Элизабет. Я должен сказать тебе нечто важное.

У нее неожиданно пересохли губы, а сердце стало биться слишком часто. Она покорно села в одно из кресел, стоявших недалеко от письменного стола, за которым сидел ее отец.

Лорд Селби встал. Его одежда была портновской симфонией, выдержанной в серо-голубых тонах: прекрасно подогнанный сюртук голубого оттенка и серые молескиновые брюки, подчеркивавшие мужественность его фигуры. Глядя в упор на дочь, он изрек: