Я в те времена кроме других общественных нагрузок был профсоюзным деятелем: избрали председателем профбюро 13 лаборатории. Естественно, что приходилось бывать в профкоме института. Регулярно обсуждались там жилищные дела. Военнослужащими напрямую профком не занимался, но какие-то документы подписывал. Там я услышал эту историю. Было известно, что особо остро стоит жилищная проблема для бесквартирных офицеров, прибывших на службу в Москву и имевших семью с детьми. Так вот, в отношении одного из таких офицеров А. И. Берг лично договорился с управленцем МО о выделении ему малогабаритной квартиры. А. И. Берг вызвал офицера и направил его в управление. По возвращении А. И. задал короткий вопрос: «Ордер привёз?» «Генерал пообещал в ближайшие дни», – отвечал офицер. А. И. мимикой выразил недовольство. «Я же не могу не верить генералу», – оправдывался офицер. «Верить, конечно, нужно, но только не в жилищных вопросах», – говорил А. И. «Поезжай за ордером», – добавил он. Ордер был получен, а эта история в числе других вошла в фольклор рассказов о А. И. Берге. Потом выяснилось, что этим офицером был Н. П. Емохонов.

В середине 50-х годов началось формирование коллектива для создаваемого в пос. Протва Калужской обл. филиала института. Первыми кандидатами были офицеры – выпускники академий и военных училищ. Среди них в руководящую группу был направлен Н. П. Емохонов. Приказа по персональным назначениям в филиале я не видел, но когда приехал туда, мне сообщили, что функции главного инженера исполняет именно Н. П. Емохонов. Был уже возведён служебный корпус и построены один или два жилых дома. Конечно, финансовое обеспечение и тщательный подбор инженерных и научных кадров осуществлялись под руководством Т. Р. Брахмана. Но громадная работа по оснащению лабораторной базы, по созданию метрологических, производственных, испытательных служб будущего НИИ легла на плечи аппарата главного инженера. Руководил выполнением задаваемых НИОКР также главный инженер. Мне представляется, что именно в Протве Н. П. Емохонов прошёл школу создания, начиная с нулевого цикла, крупного научно-производственного предприятия.

Плотные контакты с Н. П. Емохоновым у меня начались после его назначения начальником отделения 108 института. Было это в 1961–1962 гг. До этого отделение возглавлял полковник Н. Н. Алексеев, автор первых работ по запаздывающей обратной связи и по совместительству мастер спорта по стрельбе. В момент неудач в отделении, когда возникла угроза срыва ряда работ в смежном отделе, его перевели в другое отделение. Н. П. Емохонов довольно быстро разобрался в ситуации, без административного нажима примирил оппонентов и исправил положение.

Примерно в это же время по работе «Партитура» возникла задача создания аппаратуры для наведения луча антенны на источник излучения. Несмотря на определённое внимание со стороны руководства начальству не удавалось подобрать исполнителей, по-видимому, вследствие новизны задачи и скептического отношения к возможностям антенщиков. Объём работы был довольно большой, но я согласился. Мы начали работу силами нескольких выпускников гражданских вузов (Э. В. Рожков, М. М. Шемаханов, Г. В. Дьяконов), но затем по указанию Н. П. Емохонова нам дополнительно направили ряд офицеров с инженерной подготовкой. Среди них был сын командующего ПВО Москвы во время войны генерала Громадина – Фёдор Громадин. Насколько я помню, наибольшую отдачу показал молодой офицер (фамилию забыл), хорошо понимавший логику построения переключательных схем. Мы активно взаимодействовали с антенщниками (Л. С. Бененсон, Г. П. Самуйлов, И. Л. Ландеберг и др.) и разработали аппаратуру для проведения комплексных полигонных испытаний. Попутно отмечу, что разработка была близка по идеологической направленности тому, что делалось в это же время коллективами В. Н. Горшунова и В. А. Аудера.

Испытания продолжались в течение длительного времени на аэродроме в пос. Балабаново Московской обл. Самолёт, на котором была установлена аппаратура, совершал радиальные полёты в направлении на вышку с источником облучения. Аппаратуру в воздухе обслуживала небольшая бригада молодых инженеров во главе с племянником Героя Советского Союза со звездой № 1 А. Ляпидевского – Геннадием Ляпидевским. Н. П. Емохонов приезжал в Балабаново довольно регулярно, решая текущие вопросы организации полётов и их обслуживания. Мне тогда бросалась в глаза особая методика инспекционных поездок Н. П. Он мало касался работы непосредственно нашей группы – испытателей, то ли оказывая нам доверие, то ли стараясь быть ненавязчивым. Основное внимание уделял организации дела. Беседуя с начальником полигона и другими ответственными лицами, интересовался подробностями исполнения отдельных этапов, корректировал, если нужно, вносил альтернативные предложения. При этом подчёркивал важность проводимых испытаний. О нюансах бесед с Н. П. мне потом рассказывали сами участники, приговаривая – «но мы же стараемся». По результатам проведённых испытаний был накоплен большой экспериментальный материал, подтвердивший в основном заложенные идеи и воплощавшие их схемные решения. Учитывая ограниченность мощностных показателей выпускаемых промышленностью выходных СВЧ приборов, считал и считаю, что разработанные тогда идеи в современных вариантах – практически единственный реальный путь наращивания энергетики бортовых станций.

Пока я был на испытаниях, в квартире, где я жил, разразился жилищный кризис: в запроходную комнату по ордеру въехала большая семья рабочих трубопрокатного завода. Въехала дополнительно к 30 человекам, проживавшим в квартире. Узнав об этом от моих сослуживцев, Н. П. Емохонов прислал в моё отсутствие офицера, который, увидев происходящее, довольно грамотно составил протокол жилищных условий. С этим протоколом Н. П. ходатайствовал перед руководством, и мне выделили малогабаритную квартиру в доме, названном впоследствии «хрущёвкой». Но тогда это было спасением для всех нас, и я до сих пор с благодарностью вспоминаю тот акт помощи, который оказал мне Н. П.

В 1964 г. Н. П. Емохонов был назначен директором ЦНИРТИ. Как главный конструктор он много усилий приложил для оснащения авиации станциями «Сирень». Был создан целый ряд унифицированных изделий нескольких литеров для размещения на самолётах различных классов. Он был инициатором разработки подобных станций для объектов ВМФ и сухопутных войск. Как директор института он обеспечивал широкое развитие средств защиты, добившись признания института как головного предприятия страны. К нему легко было попасть. Приходя по различным служебным поводам, я наблюдал, как переняв от А. И. Берга его манеру общаться, он быстро вставал из-за стола, шёл навстречу посетителю и, улыбаясь, приветствовал его. Проработав директором около четырёх лет, он покинул радиопромышленность и перешёл на другую работу.

Я впервые услышал имя Айзика Рапопорта до войны. Вообще говоря, об известных именах ребят, учившихся в московских школах, мне сообщали мои друзья, просто сверстники и даже родственники. Так, мой хороший знакомый Савва Пинчук рассказал, что учится в одном классе 25-й образцовой школы вместе со Светланой Сталиной, дочерью вождя. Знал я также, что в школе в Мерзляковском переулке, где директором был заслуженный учитель И. Новиков, учатся дети известных писателей и деятелей культуры. И вот однажды одна из моих родственниц поведала мне, что в г. Витебске, в Белоруссии учится старшеклассник Айзик Рапопорт, которого за глаза некоторые сверстники называли вундеркиндом. Как она говорила, в этот класс приходили делегации учителей окрестных школ, чтобы послушать, как отвечает этот ученик на вопросы преподавателей. Происходило это на уроках русской литературы и математики. Получив аттестат зрелости, выпускник Рапопорт пошёл не в университет, а напрямую в технический ВУЗ – на радиотехнический факультет Московского института инженеров связи (МИИС). Но перед последним курсом началась война. Его послали на строительство оборонительных сооружений. И вот, вспоминал он, я шёл в октябре 1941 г. по опустевшей осадной Москве, в слое пепла, особенно в центре, где сжигали бумаги. Но Москва выстояла, и А. Г. Рапопорт успешно окончил институт уже в 1942 г. Его распределили на передающую станцию в подмосковной Купавне, после чего он связал свою судьбу со 108 институтом.