Один из ранних этапов его работы в 108 институте пришёлся на период военного конфликта в Корее в начале пятидесятых годов. Эта история, затронувшая многих видных должностных лиц, интересная сама по себе, одновременно высветила для А. Г. Рапопорта тот путь, по которому далее пошло его творчество, старт которого был заложен в те годы. Документальная канва событий довольно подробно изложена в книге Ю. Н. Ерофеева «А. И. Берг. Жизнь и деятельность». Я вкратце сообщу об этих событиях, дополнив некоторыми своими отступлениями. Известно, что когда в войну вступила наша авиация, советские лётчики несли заметные потери. Американские «Сейбры», снабжённые р/л прицелами, заходя с хвоста истребителей МИГ, поражали их. Неудачи возникли из-за отсутствия на истребителях оборудования, способного предупреждать об атаке.

Значило ли это, что советская авиация вообще не имела р/л прицелов «воздух – воздух»? Нет, не значило. Одним из инициаторов применения радиолокационной техники в авиации был С. А. Данилин, штурман легендарного экипажа АНТ-25 (Громов, Юмашев, Данилин), совершившего беспересадочный перелёт СССР – США. Именно С. А. Данилин, посетивший токсовскую РЛС «Редут», поднял вопрос об укомплектовании истребительного парка страны подобными приборами. Было это в 1940 г., до войны. Основным препятствием для внедрения и тогда, и в последующие годы был вес аппаратуры. Оказалось невозможным разместить сначала 500, а затем 100 кг дополнительного груза в небольшом одно – или двухместном истребителе. И это притом, что штурмовики Пе-2 были обеспечены сначала станциями «Гнейс-2», а затем «Гнейс-5» (гл. конструктор В. В. Тихомиров). Но корейская война требовала быстрого решения. Помог случай. Служивший в ВВС молодой офицер В. В. Мацкевич с помощью имевшихся у него радиодеталей скомпоновал малогабаритный приёмник, способный регистрировать наличие излучения в диапазоне американских станций. Запустив полученным сигналом звуковой генератор, он смог оповещать лётчика о возможной атаке, что он и проверил на практике. Сообщив об этом положительном факте главному конструктору МиГов А. И. Микояну, офицер и не ожидал, что информация достигнет верхов и что И. В. Сталин потребует выпустить 500 подобных станций с последующим оснащением истребителей МиГ.

В. В. Мацкевич, узнав, по-видимому, от Микоянов о таком решении, приехал в 108 институт и на местном оборудовании и с помощью предоставленной комплектации изготовил ещё 10 экземпляров подобных станций. Но далее события переместились на более высокие уровни.

Главком ВВС маршал авиации Жигарев устроил разнос нарушившему устоявшиеся каноны офицеру, ссылаясь на те 100 кг веса, которые мешают установке РЛС на истребитель. Называя приёмники Мацкевича «спичечными коробками» и намекая на психические отклонения у автора, Жигарев обратился к присутствующему там генералу Данилину, ответственному в Главкомате ВВС за радиолокацию и, в частности, бывшему в списке Совета по радиолокации, утверждённым Сталиным. «Вы плохо воспитали вашего сотрудника», – сказал ему Жигарев. Далее последовал телефонный разговор Данилина и Мацкевича с А. И. Бергом. Аксель Иванович высказал тогда решающую мысль, актуальную до сих пор: «Ваша станция будет срабатывать не только от «Сейбров», но и от множества других источников в данном диапазоне волн». Тем самым подчеркнул значение помех в современных операциях.

Бывший в те времена министром обороны Н. А. Булганин, собрав директоров радиопредприятий, сообщил о необходимости выполнения оборонного заказа в трехмесячный срок, указанный Сталиным. Никто не брался выполнить заказ в такие сроки, кроме А. И. Берга. Такой заказ поступил в 108 институт под шифром «Сирена». Главным конструктором заказа был назначен А. Г. Рапопорт. Для А. Г. начались горячие денечки. Надо было точно отработать принципиальную схему устройства на отечественной элементной базе, разработать или использовать готовые экономичные и малогабаритные источники питания. Окончательный вариант схемы содержал, по словам В. В. Мацкевича, пальчиковую лампу 6Н8П. Я не видел этой схемы, но предполагаю, что она включала генератор низкой частоты и усилитель продетектированого СВЧ сигнала. Варианты построения усилительного каскада – УПТ или УНЧ. Далее, схема должна была обеспечить переключение секторов обзора как в передней, так и в задней полусферах.

Дальнейшие этапы работы: изготовление конструкции и чертежей, технология и оснастка, сдача ОТК и военной приёмке. Принимал аппаратуру известнейший в институте человек подполковник А. Д. Мосин. Ход дела постоянно отслеживал начальник управления в системе ВВС А. И. Стрелков. Естественно, что «спичечная» или «папиросная» коробка В. В. Мацкевича разрослась до размеров небольшого ящика вида автомобильного аккумулятора.

Опытное производство, которым тогда руководил Куперман или кто-то из его заместителей, представляло встревоженный улей. Я был частым посетителем цехов завода, но мои чертежи заказа «Лес», как и других заказов, лежали мёртвым грузом. Только заказ «Сирена» двигался по «зелёному» пути. Был жёсткий срок, и цеха должны были в него уложиться. Но вот аппаратура «Сирень» успешно сдана заказчику. Конечно, оснащение самолётов подобной аппаратурой в различных вариантах помогло спасти жизнь многим лётчикам, воевавшим в Корее. Но для А. Г. Рапопорта внезапно возникший заказ стал трамплином для создания целой серии приборов, способных определять не только наличие источника излучения, но и направление на этот источник, а также основные параметры принятых сигналов. Кроме авиации появилось множество потребителей подобной аппаратуры. Посыпались заказы, каждый со своими особенностями. Для их выполнения А. Г. создал работоспособный коллектив талантливых разработчиков, среди которых назову Л. И. Зорина, Б. Н. Крутова, А. В. Панфилова, Г. И. Пивко, Г. И. Орлова. Работы шли по многим направлениям, среди которых отмечу расширение диапазонов волн, повышение точности пеленгации, улучшение свойств селекции и отбора классов сигналов, расширение типов приёмных устройств, увеличение пропускной способности, снижение массо-габаритных показателей и энергопотребления.

А. Г. Рапопорт был колоритной фигурой в достаточно многоцветном кадровом потенциале института. Вот главные его свойства. Многообразные знания как в области науки и техники, так и в сфере культуры и искусства. Умение выходить из трудных ситуаций, возникающих в процессе текущей разработки и особенно на крутых поворотах во время полигонных испытаний аппаратуры. Чётко выраженная интуиция и умение предсказывать грядущие изменения в позиции заказчика. Тщательная отработка ТЗ, обеспечивающая отсутствие срывов как отдельных этапов, так и всего заказа в целом. Регулярное общение с разработчиками, налаженная обратная связь, нахождение альтернативных решений.

Вот приходит к нему разработчик и предлагает новое решение. Но, оказывается, что А. Г. это предложение уже обдумывал, провёл расчёты, выявил нюансы, которые надо учесть. Приходит конструктор с некими вариантами. Рапопорт прямо на листе ватмана показывает, где и что должно размещаться, какие связи и как вести, где делать отвод тепла, указывает и на другие особенности конструкции. Приходит технолог. А. Г. рекомендует ему вид обработки, какую оснастку надо готовить и т. д. Если появляется представитель заказчика, у А. Г. всё подготовлено: вот результаты последних испытаний, вот выводы, вот план работы по этапам. Зная объём проводимой им работы, его умение схватывать идеи на лету и облекать их в материальные одежды, его профессионализм при проведении испытаний, спрашиваю у него: «Вы наверное достигаете 95 % успеха?» И его ответ: «Вы ошибаетесь. Если измерить в процентах, то только 10, максимум 15 %, остальное – неудачи».