— На следующий день я вернулся и забрал дневники из вагончика: шесть тетрадей, по сорок восемь листов в каждой. Они в этой коробке.

Маевский вынул из пакета картонку, сделанную как на заказ: точно по размерам стандартной тетради. На ум Жердеву пришло слово «посылка».

Он взял верхнюю тетрадь и брезгливо поморщился: блеск дерматиновой обложки показался ему «нездоровым», как будто человек, которого он когда-то знал, вытирал об нее руки. Тетрадь лежала обложкой кверху, и Жердев открыл последнюю страницу.

«Начало восьмого, — прочел он. — Еще один долбаный вечер! Достало воронье!..»

Другая страница: «А его сын — законченный педик».

— Я должен это читать?

— Там есть и про вас.

«Мерседес» к этому времени влился в поток машин на Ленинградском проспекте. До метро «Динамо» осталось два километра пути. «Скорее бы доехать», — мысленно поторопил время Жердев.

— Хорошо. Я прочту. На досуге. — Он отложил коробку, как если бы отгородился ею от журналиста. Чтобы не молчать, спросил, как чувствует себя Ким.

— Неплохо, — ответил Андрей. — Знаете, совсем неплохо. Ходит по магазинам, ездит на машине.

— Правда?

— Да. Ее спас бронежилет. Но ранение все равно оказалось серьезным: пуля застряла в грудине. Мощная такая кость, — постучал он себя в грудь.

— Андрей, я далеко не дурак. Эти тетради — только предлог к встрече. Говори прямо — чего ты от меня хочешь?

— Прямо, так прямо. Вы — без пяти минут гендиректор аэропорта. Вам не обойтись без опытного пресс-секретаря.

«Ах, вот оно что…»

Журналист ничуть не изменился с тех пор. При первом контакте он попросил денег, сейчас буквально требует должность. Ну, не хочет он быть простым журналистом или даже простым редактором! «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!»

Жердев решил поставить точку сейчас, чтобы не ставить ее завтра. Ответ его был категоричным:

— Эта должность занята. А вот и метро «Динамо».

— Да, да, остановите вот здесь, — попросил Маевский. — Рядом с «тахо» с женщиной за рулем.

«Как он сумел разглядеть водителя?» — удивился Жердев. Впрочем, Маевский отвлек его от этой мысли. Выйдя из машины и глянув на часы, он сказал:

— Как раз вовремя. Спасибо, что подбросили. Наверное, мне стоит попрощаться с вами, Дмитрий Михайлович.

Жердев, поймав в панорамном зеркальце вопросительный взгляд водителя, кивнул: «Поехали». Машинально взял в руки тетрадь, пролистал ее большим пальцем, как будто мог прочесть хоть слово. «Здесь есть и про меня? В какой форме это записано? Да какая разница!»

Он опустил стекло и через щель выбросил на дорогу одну тетрадь, взял из коробки другую и в недоумении уставился на циферблат электронных часов. На них отобразились три ноля и шестерка. Теперь 5 … 4 … 3 … 2 … 1 …Ничего…

Маевский сел в машину в тот миг, когда в трехстах метрах впереди раздался глухой взрыв.

— Давно ждешь? — спросил он Ким.

— Нет, только что подъехала. Боялась опоздать. Ты все дела сделал?

— Да, — ответил Андрей. — Может, я сяду за руль?

— Нет, я справлюсь, — сказала Юонг, трогая громадный «тахо» с места.

— Не торопись — впереди затор.

— Да? Я ничего такого не вижу.

— Говорю тебе — затор. Взорвался «Мерседес» с двумя пассажирами.

«Давай, давай, рассказывай мне сказки, — подумала Ким. — И еще о том, что взрослые — такие странные».