Хотя, разумеется, совсем даже не просто и не легко. Потому что стараешься залечить какую-то рану – и спустя минуту уже отчаянно пытаешься скрыть от всех, что ты всего лишь наспех забинтованный, увешанный красивыми ярлычками недотыка. А недолеченная рана тем временем превращается в абсцесс.

Но я была стройненькой и симпатичной – так что кому какое до этого дело. Верно?

Род: Тедди всегда как мог лелеял в них обоих спокойствие. Потому что Билли и Дейзи… Вместе эти двое были точно тлеющий костер. И все оставалось хорошо, пока держалось под контролем. Главное – убрать подальше горючее, и все тогда будет отлично.

Эдди: Это ж сколько требовалось от него усилий – чтобы Билли держался трезвым, чтобы Дейзи оставалась вменяемой. Сомневаюсь, чтобы Тедди Прайс стал бы вставать на уши ради того, чтобы я не срулил куда-то в бар.

Грэм: Мы стали называть их «избранными». Не знаю, в курсе ли были они сами. Но… думаю, такими они на самом деле и являлись.

* * *

Род: Мы вовсю работали над тем завалом песен, что написали Билли и Дейзи. Пожалуй, на тот момент у них уже готов был весь альбом. Мы даже начали понемногу обсуждать, что может поместиться на пластинку, а что нет.

Сейчас уже никто такими вопросами не заморачивается – технологии нынче совсем не те! Но тогда нас жестко ограничивало время проигрывания. В большинстве случаев необходимо было вписаться в двадцать две минуты с каждой стороны грампластинки.

Карен: Грэм написал тогда песню под названием «Каньон».

Грэм: Написал я классную песню… Первый раз в жизни мне действительно понравились написанные мной стихи. Ну, не песенник я, не поэт! Это Билли у нас всегда был спец по стихам. Но время от времени я все же что-нибудь да кропал. И вот наконец сочинил песню, которой очень гордился.

Эта песня о том, как счастлив я был бы жить в какой угодно ветхой развалюхе, лишь бы она была со мной (хотя к тому времени мы с Карен оба жили не стесняясь расходами). Прообразом у меня стал тот старенький дом в каньоне Топанга, где мы некогда все вместе обитали. И где, кстати, тогда еще обретались Эдди с Питом.

Знаешь, обогреватель там едва фурычил, и редко бывала горячая вода, и одно из окон было разбито, и так далее в таком же духе. Но все это ничего не значило, пока мы были вместе.

Карен: Я все же несколько настороженно приняла эту песню. Я никогда не обещала Грэму никакого общего будущего. И меня беспокоило, что он это будущее видит. Но, к сожалению, – по крайней мере, тогда, – я скорее стремилась просто избегать проблем, решать которые мне не хотелось.

Уоррен: Грэм написал песню и попросил Билли пристроить ее в альбом. И Билли его послал.

Билли: К тому времени, когда Грэм принес свою песню, пожелав, чтобы мы ее тоже записали, мы с Дейзи уже почти доделали весь альбом. Песни в нем получились непростыми, с глубоким смыслом, и к тому же немного печальными.

Мы с Дейзи поговаривали о том, чтобы написать еще пару песен, причем таких, чтобы одна из них была пожестче и с минимумом романтики.

А то, что показал мне Грэм… Он написал песню о любви. Всего лишь простенькую любовную песенку! В ней не было всей той сложности и многозначности, за которой мы с Дейзи так гонялись.

Грэм: Это была первая песня, что я по-настоящему написал, причем для женщины, которую любил. А Билли настолько поглощен был всей своей трахомундией, что и не понял, о ком я это написал, и даже не спросил. Он где-то секунд за тридцать прочитал мою песню и сказал:

– Пойдет, наверно, в следующий альбом, чел. Этот уже под завязку.

А я ведь всегда и во всем поддерживал Билли. Извечно прикрывал ему спину и был готов ему помочь.

Билли: С этим альбомом мы договорились: я не стану никому указывать, что делать. А потому не собирался даже слушать ничьи мнения о том, что нам с Дейзи петь. Раз уж решили, что каждый держит свой ряд – значит, каждый держит свой ряд.

Карен: Грэм продал эту песню группе The Stun Boys, и они сделали из нее отличный хит, чему я только порадовалась. Обрадовалась, что этим все закончилось. Я бы не хотела из вечера в вечер играть на сцене эту песню.

Никогда не понимала людей, которые изливают свои настоящие чувства в нечто такое, что им придется потом играть снова и снова на гастролях.

Род: Примерно в это же время Билли с Дейзи начали вместе записывать свои вокальные партии. Для большинства треков они устраивались в одной кабинке и пели в один микрофон, в реальном времени очень слаженно сливаясь голосами.

Эдди: Билли с Дейзи у одного микрофона, в этой тесной кабинке… Хочу сказать, что мы бы всех, наверно, готовы были поубивать, лишь бы оказаться с нею так же близко.

Арти Снайдер: Мне было бы работать намного проще, если бы они пели по разным кабинкам и я мог бы разделить их голоса. Когда они пели в один микрофон, моя задача усложнялась в десять раз.

Если, к примеру, Дейзи вдруг начинала звучать приглушенно, то я не мог просто наложить дубль, не потеряв при этом голос Билли. Так что монтировать дубли стало практически невозможно.

Поэтому приходилось записывать их еще и еще раз, чтобы получить такой дубль, где они одновременно звучали бы как надо. И вот группа расходилась на ночь по домам, а Дейзи, Билли, Тедди и я сидели, полуночничали.

Меня это совместное пение сильно ограничивало в попытках сделать их треки безупречными. Я порой просто начинал выходить из себя, но Тедди даже не думал меня поддерживать.

Род: Я думаю, Тедди принял правильное решение. Это полностью проявилось в финальном варианте. Там даже чувствовалось, как они дышат одним воздухом, когда поют рядом. Это звучало настолько… Тут и слова-то другого не подберешь. Настолько интимно.

Билли: Знаешь, когда у тебя в песне звучит все так, что все неровности заглажены, все задоринки зашлифованы… где там быть какому-то чувству?

Род: Я лично этого не наблюдал, только слышал от Тедди. А потому не могу ручаться, насколько это правда. Но однажды Билли с Дейзи всю ночь напролет делали послойные записи песни «Это было б опасно».

Тедди сказал, что во время одного из дублей, уже глубокой ночью, Билли на протяжении всей песни не отрывал от Дейзи глаз. Когда же закончили петь, Билли заметил, что Тедди внимательно на него глядит. И Билли мигом отвел глаза – сделал вид, будто бы вообще на Дейзи не смотрел.

Дейзи: А насколько честно надо сейчас все рассказывать? Я знаю, что обещала тебе рассказать всё, но насколько «всё» ты на самом деле хочешь знать?