Дейзи: Когда ты человек искусства и в своем творчестве говоришь правду о себе – как мы тогда, – то становишься крайне уязвимым. Когда словно варишься в собственном соку, то так погружен в собственные переживания, так крутишься в водовороте своей боли, что не замечаешь, насколько очевидно все это для окружающих. В своих песнях я, казалось, тщательно зашифровала и скрыла от всех свои чувства, но сильно подозреваю, что ни для кого они не оказались ни тайными, ни зашифрованными.

Билли: «Это было б опасно»… В этой песне у нас мелодия сложилась раньше, нежели мы придумали к ней стихи. Мы с Грэмом предложили взять один красивый гитарный рифф, который нам обоим очень нравился, и от него уже раскручивать саму песню. Если точнее, я подошел сначала к Дейзи и спросил:

– Есть у тебя какие-то соображения?

Дейзи: У меня уже сидела в голове одна идея. Что «опасно» может на самом деле оказаться очень даже «хорошо». Мне хотелось написать песню о том, что чувствуешь, когда, к примеру, понимаешь, что видишь кого-то насквозь, со всеми его сильными и слабыми сторонами, хотя этот человек ни о чем не догадывается.

Билли: Однажды утром мы с Дейзи встретились у Тедди. Я снова сыграл для нее мелодию, и Дейзи подстроила под нее свой текст. Речь там шла о каком-то парне, с которым она постоянно видится, – не помню уже, о ком. И там было несколько строк, что мне особенно понравились: «Собери списком все, о чем ты сожалеешь, / С сигаретой я первая в нем окажусь». Мне полюбилась эта фраза.

– Что, интересно, этот парень заставил тебя пережить, – спросил я у Дейзи, – что ты написала о нем такую песню?

Дейзи: Даже тогда я была далеко не уверена в том, что мы с Билли говорим на одном языке.

Билли: Дейзи мастерски владела игрой слов. Она потрясающе умела переворачивать их значения, убирая тем самым всякие сантименты. Мне такое в ее текстах очень нравилось, и я не преминул сказать ей об этом.

Дейзи: Чем упорнее я работала как автор-песенник, чем дольше я работала, тем лучше у меня получалось. Только не в прямолинейном направлении, а этакими зигзагами. Но тем не менее я становилась все более умелой, все более хорошим автором. И я сама это понимала. И уже знала это, когда показала Билли песню. Однако одно лишь собственное осознание того, как ты хорош, мало куда приведет. В какой-то момент тебе потребуется кто-то еще, способный тоже это заметить. Признание твоих достоинств теми, кем ты восхищаешься, меняет то, как ты воспринимаешь себя сам. И Билли увидел меня именно такой, какой я и мечтала быть в его глазах, и ничего более мощного и действенного нет. Я в этом глубоко убеждена.

Всякому хочется, чтобы кто-то рядом держал перед тобой прямое зеркало.

Билли: Песня «Это было б опасно» стала ее замыслом, ее воплощением, и… она получилась великолепной!

Дейзи написала нечто такое, что у меня возникло ощущение, будто я сам это сочинил. Только я-то знал, что не мог такого сделать. Я никогда бы ничего подобного не придумал. Не этого ли мы всегда ожидаем от искусства? Стоит кому-то впечатляюще описать свои чувства – и ты сразу же воспринимаешь услышанное как нечто, живущее внутри тебя. Как будто берут кусочек твоей души и тебе же самому показывают. Будто демонстрируют тебе частицу тебя самого. Это и сделала Дейзи своей песней. Во всяком случае, для меня.

И я не мог не похвалить ее за это. Я ведь там ни единого слова не изменил!

Эдди: Когда они явились в студию с песней «Это было б опасно», я подумал: «Супер, еще один опус, в котором мне не найдется места, чтобы сделать что-нибудь свое».

Мне совсем не нравилось, в кого меня все это превращало. Я вообще человек уживчивый и не злонравный. Почти в каждой непростой ситуации, что случались в моей жизни, я вел себя совсем не так. Понимаешь, что я имею в виду? Но меня уже все это порядком достало. Каждый божий день приходить в студию, чувствуя себя при этом человеком второго сорта. Эта фигня мешает тебе жить! Неважно, кто ты на самом деле – тебя все равно это бесит.

Помнится, я сказал тогда Питу:

– Мы все пипляки второго сорта. Мировое сборище!

Карен: Все это явственно превращалось в закрытый клуб, куда нас не приглашали. Только Дейзи и Билли. Каждый отзыв, каждое словечко от Runner Records делали Билли и Дейзи счастливыми. Поддерживали в них целеустремленность и устойчивость.

Уоррен: Дейзи, кстати, всегда давала тягу, когда ей чего-то не хотелось делать. А еще постоянно являлась в студию, заметно подзаправившись. Но ей вечно все сходило с рук. Все вели себя так, будто она – курица, несущая золотые яйца.

Дейзи: Я совершенно честно считала, что очень удачно балансирую. Конечно, это было не так. Но я действительно считала, что у меня получается.

Карен: Прежде я верила, что она все-таки научилась держаться без «колес», но в какой-то момент, когда мы записывали этот альбом, до меня дошло, что она просто стала лучше скрывать это дело.

Род: Казалось, у Билли с Дейзи сложились отличные отношения. А потом вдруг Дейзи случалось куда-то опоздать, или она с кем-то неизвестно куда отлучилась, и ее никто не мог найти, – и Билли от этого дико бесился.

Эдди: Как-то Дейзи с Билли стояли на улице, на тротуаре, думая, что мы их не слышим, и неизвестно из-за чего орали друг на друга.

Карен: Билли буквально выходил из себя, когда Дейзи сачковала.

Билли: Сомневаюсь, что мы с Дейзи так уж сильно тогда лаялись. Может, и было немного. Обычное дело. Не больше, чем с Грэмом или с Уорреном.

Дейзи: Билли считал, что он лучше меня знает, что мне следует делать. И не то чтобы он всегда был неправ. Просто я до сих пор не выношу, когда кто-то суется в мои дела и поучает меня.

Я попалась тогда в водоворот собственного самолюбия. Я получила то одобрение и признание, которых так долго искала. Но, с другой стороны, я во многих отношениях оставалась крайне неудовлетворенной.

В ту пору у меня было этакое гипертрофированное чувство собственной важности и абсолютное отсутствие реальной самооценки, осознания своей истинной ценности. И ничего не значило, насколько я красива, или какой потрясающий у меня голос, или в каком журнале я появилась на обложке. Конечно, в конце семидесятых вокруг было множество девчонок-тинейджеров, которые мечтали прославиться и стать такой, как я. И я прекрасно их понимала. Но единственная причина, почему люди считали, что у меня есть всё, – потому что я имела всё, что вы можете увидеть.

Но у меня не было ничего, что было бы увидеть невозможно.

Впрочем, если у тебя есть доза наркоты – ты сам уже перестаешь понимать, счастлив ты или нет. Она может заставить тебя думать, будто крутящиеся вокруг тебя люди – это то же, что друзья.

Я понимала, конечно, что пребывание под кайфом лишь ненадолго решает эту проблему. Но господи, это же было настолько просто!