не облегчила положения, – предприниматели заявили, что все их суммы находились на текущем счету в банках, и если банки выдадут им по их текущим счетам, то тогда они немедленно выплатят рабочим, в противном же случае они лишены этой возможности.

На заседании Исполнит. Комитета Киев. Совета от 18 февраля тов. Крейсберг – комиссар Киевского отделения Государственного Банка – в своем докладе отмечает, что ежедневно в очередях у Государственного Банка возникают недоразумения. Большое недовольство замечается среди рабочих. Последние получки им были выданы сплошь и рядом только украинскими деньгами. Дензнаков, имеющихся сейчас в Банке, недостаточно для того, чтобы выдавать полностью по требованию заводских комитетов. Частным лицам по текущим счетам выдается только по 200 руб., а по требованиям для уплаты жалованья служащим и рабочим только ¼ часть ассигновок. По заслушании этого сообщения Исполком принял постановление, что «тяжелое положение, вызванное обменом «карбованцев», побуждает членов Исполнительного Комитета высказаться за необходимость признать эти деньги действительными», и решил немедленно же сговориться по этому вопросу с Народным Секретариатом, для чего тут же выделили делегацию, которая направилась на заседание Народного Секретариата.

Народный Секретариат не мог согласиться с постановлением Исполкома, во-первых, потому, что не считал эту меру выходом из создавшегося положения, а во-вторых, она вела к установлению особой денежной системы для Украины, так как Совет Нар. Комиссаров заявил через комиссара Государственного Банка Ю. Пятакова, что в случае признания «карбованцев» он немедленно прекращает высылку дензнаков на Украину. Таким образом, признание «карбованцев» лишало возможности получки дензнаков из Государственного Банка, а прекращение получки из Государственного Банка, отсутствие в Киевском отделении Госбанка значительных сумм «карбованцев» и отсутствие заготовленных дензнаков у Народного Секретариата создало бы неизбежно в первое время еще худшее положение.

Решено было немедленно переговорить с Советом Нар. Комиссаров, и если Госбанк не имеет сейчас достаточных сумм для покрытия обмена, то предложить временно оставить в обращении «карбованцы» с тем, что с получкой необходимых сумм из Гос. Банка они постепенно будут изыматься из обращения. Принято было постановление, что «облигации займа свободы, ценностью до 100 рублей номинальных, краткосрочные обязательства и серии Государств. казначейства имеют хождение наравне с соответственными кредитными билетами».

При переговорах с комиссаром Госуд. Банка Ю. Пятаков заявил, в ультимативной форме, от имени С.Н.К., что ежели «карбованцы» не будут аннулированы, то Петроградский Гос. Банк не вышлет больше ни копейки денег в распоряжение Украинского Советского правительства.

Положение создалось безвыходное, и все мероприятия Народного Секретариата, без срочной получки сумм из Гос. Банка, являлись жалкими паллиативами.

Сейчас же после переговоров Ю. Пятаков – комиссар Госуд. Банка – приехал в Киев с целью выяснения финансового положения на Украине и организации деятельности киевского отд. Госбанка. Начались заседания Народного Секретариата и Исполкома и совещания в отделении Госбанка. Ю. Пятаков снова подтвердил требование С.Н.К. и пообещал ускорить высылку необходимых для покрытия «карбованцев» совзнаков.

Но обещаниями, заседаниями и совещаниями кассы Банка и казначейства не пополнялись, а весть о приезде комиссара Госбанка разнеслась с молниеносной быстротой по городу, и осада Банка и казначейства приняла угрожающие размеры. Товарищи, не без возмущения, указывали Ю. Пятакову, что было бы несравненно целесообразней не беспокоиться с приездом, а поспешить со своевременной высылкой обещанных сумм и что он своим приездом только ухудшил положение, вызвав несбыточные надежды в рабочих массах.

Ю. Пятаков через несколько дней уехал с заверением немедленно выслать установленную сообща с ним сумму. Но до ухода из Киева Советское правительство Украины так и не получило требуемых и обещанных сумм.

Отсутствие дензнаков не могло не отразиться на всей деятельности ЦИК и Народного Секретариата; местные казначейства требовали пополнений, Исполкомы крупных рабочих центров били тревогу, а Народный Секретариат советовал им извернуться и подождать. Неудовлетворенные и возмущенные этим ответом, они избирали делегации, которые отправляли в Петроград в С.Н.К., прерывали сношения с Народным Секретариатом и не считали для себя обязательными его постановления и предписания.

Но если местам приходилось туго без дензнаков, то центру и того хуже. Все мероприятия Народного Секретариата упирались в пустые кассы. К 25 февраля даже жалованье «Червоному Каацтву» и красногвардейцам выплачивать было уже нечем, и вся работа срывалась.

А тут еще ко всем трудностям присоединились разногласия в своей, большевистской среде.

Между киевскими ответственными работниками, членами Исполкома и парткомитета, и работниками Советского правительства постоянно происходили столкновения по вопросам нашей тактики. Киевляне считали необходимым более мягкую политику в отношении мелкобуржуазных партий – предоставить «социалистам» свободу выступления как на собраниях, так и в прессе. Считали необходимым сохранение Город. Думы и решительно возражали против репрессий в отношении лиц из «социалистических» партий, ведущих открытую организационную и агитационную работу против Советской власти.

В результате этих постоянных столкновений киевские товарищи сосредоточили свое внимание не столько на борьбе с контрреволюцией, сколько на действиях и распоряжениях Народного Секретариата. В связи с этим масса времени уходила на советы с киевлянами, и вместо экономии сил для творческой работы получалась хищническая трата времени на бесконечные заседания, разговоры, споры и протесты.

Персональный состав Народного Секретариата стал вызывать недовольство киевлян. В составе Народного Секретариата они не видели для себя авторитетных лиц и повели кампанию против отдельных членов Народного Секретариата.

Это отношение киевлян сказалось и на настроении некоторых членов Народного Секретариата… Некоторые товарищи начали держать курс на киевлян, и в среде большевиков, входивших в Народный Секретариат и ЦИК, нарушилась солидарная работа, и без того уже сорванная принципиальными разногласиями с левыми с.-р. Вопросы, обсуждаемые в Народном Секретариате, уже не проходили единогласно, большевики голосовали несолидарно, и решения часто принимались незначительным большинством.

Заседания Народного Секретариата происходили ежедневно, по вечерам. Но нередко заседания созывались экстренно, не в обычное время, и на них присутствовали не все члены Народного Секретариата. Это приводило к тому, что решения, принятые на таких заседаниях, голосами своих же товарищей, нередко опротестовывались отсутствующими членами Народного Секретариата – большевиками, несогласными с принятыми решениями.

Левые с.-p., попав в Киев в среду своих товарищей по партии, с которыми они после некоторых препирательств не только сговорились, но и объединились и сообща приступили к изданию своего органа «Борьба», начали не только на заседаниях ЦИК и Народного Секретариата, но и в своей газете выступать с протестами против решений большинства, печатать свои декларации и проч. и проч. И, пользуясь отсутствием части членов ЦИК, выехавших на места для продвижения продовольствия и проведения съездов Советов, стали опротестовывать в печати постановления ЦИК, заявляя, что эти решения не обязательны, ввиду отсутствовавшего кворума[83]. Их выступления на решения ЦИК и Народного Секретариата влияния не имели, так как левые с.-р. находились в значительном меньшинстве, но солидарная работа