встретил нас бурной, долго не смолкавшей овацией. Рафесу продолжать не дали и предоставили слово для доклада представителю Советского правительства. Докладчик, сообщая о продвижении противника и наших, указал, что положение на фронте крайне тяжелое, требуется немедленное подкрепление нашим вооруженным силам, а мобилизация Красной гвардии проходит крайне слабо; что чехословаки, хотя и обещали поддержать нас, но пока активного участия не принимают и что при таком положении удержать город будет невозможно; что Советское правительство решило не уступать ни пяди украинской территории без решительного сопротивления и принимает все зависящие от него меры к обороне города, но что успех обороны будет зависеть не от него, а от активности рабочих Киева; что организация обороны усложняется контрреволюционной деятельностью мелкобуржуазных партий, которые рука об руку со всеми контрреволюционерами всеми способами стараются дезорганизовать наш тыл; что несколько дней тому назад М. Рафес являлся в Народный Секретариат с предложением передать власть Городской Думе и выслать делегацию для встречи германских войск. Это сообщение вызвало бурные протесты против меньшевиков и бундовцев. Раздались негодующие голоса: «Вон бундовцев и меньшевиков из Совета»… «Подлецы»… «Предатели»… «Так вот зачем им понадобилась ложь о бегстве Советского Правительства»… «Обманом хотят добиться власти»… «В Лукьяновку их»…. «Что смотрит Советское правительство – почему Рафес на свободе?»… Призыв докладчика ко всем рабочим Киева, как в январское восстание, встать под ружье для обороны города, был встречен бурными приветствиями и долго несмолкаемыми аплодисментами… Тут же внесено было предложение немедленно закрыть заседание, чтобы, не теряя ни минуты, взяться за организацию рабочих отрядов и вооружение их. Заседание закрыли, и весь Совет, вместе с представителями Советского правительства, покинул зал заседания.

Присутствовавшие на пленуме Совета члены Народного Секретариата прямо с заседания отправились на вокзал и потребовали экстренного заседания Народного Секретариата и президиума ЦИК, где после информации о состоявшемся пленуме Совета внесли предложение – приступить немедленно к созыву всех пролетариев Киева и вооружению их и для этой цели выделить часть ответственных работников из президиума ЦИКа и Народного Секретариата, которые вместе с членами Киевского Совета и должны провести это решение Совета в жизнь.

Но предложение не встретило поддержки со стороны большинства собрания: возражавшие указывали, что уже поздно, так как оккупационные войска находятся в 30 верстах от города, и что без киевлян, хорошо знающих местные условия, ничего не удастся сделать.

Тогда те же товарищи внесли предложение срочно вызвать киевлян, а тем временем приняться своими силами за мобилизацию. Но на это последовало новое предложение – заслушать доклад начальника штаба, чтобы выяснить, на какой максимальный срок можно рассчитывать удержаться в городе; принято было второе предложение.

Доклад Павлова сводился к тому, что с имеющимися в его распоряжении силами, при условии, что оккупационные войска будут спешно продвигаться (на этот счет у него никаких точных сведений, кроме предположений, не было), больше двух-трех дней Киев не продержится. В конце доклада он развил свою точку зрения на оборону Киева, указав, что не согласен с решением Народного Секретариата, так как с военной точки зрения оборона Киева совершенно невозможна и в заключение предложил оттянуть свои силы за Днепр. Его предложения никто из присутствовавших на заседании не поддержал. «Ну, что же, – заявил Павлов, – я буду проводить решение Народного Секретариата, но требую для этого военных сил, так как необученные рабочие не могут вести оборону города».

При обсуждении доклада Павлова выступавшие товарищи указывали, что сам Народный Секретариат и президиум ЦИК остаются при прежнем решении: без активного сопротивления не уступать оккупантам ни единой пяди украинской территории; поэтому необходимо заменить Павлова, так как начальнику обороны совершенно чужды те мотивы, по которым Советское правительство считает необходимым вести оборону города; что за все время штабом ничего не предпринималось в деле организации обороны, на что товарищи неоднократно уже указывали, и что последний доклад Павлова говорит за то, что и дальше ничего не будет предпринято. Предлагают поэтому назначить начальником обороны своего товарища, а Павлова оставить в штабе, как военспеца, и эту меру считают необходимой еще и потому, что при более близком наблюдении Павлова появляются все большие сомнения и предположения, что он действует не в интересах Советской власти. Рекомендация наших товарищей, знавших его по армии, ничего не дает: Павлов – правый с.-p., политическая обстановка изменилась, и его отношение могло измениться; они уже неоднократно высказывали сомнения в политической честности Павлова.

Большинство собрания высказалось против смещения Павлова, мотивируя свои соображения тем, что предпринять что-либо радикальное для обороны города уже поздно, а смена начальника обороны при создавшихся условиях может только ухудшить положение. Предложение о вызове киевлян было принято, и сейчас же послана вторая телеграмма о немедленном возвращении их.

Тут же т. Лапчинский и т. Скрынник внесли предложение о переезде президиума ЦИКа и Народного Секретариата в Полтаву, ввиду того, что никакая работа Советского правительства в таких условиях невозможна. В этом вопросе разногласий не было, но группа товарищей предлагала, ввиду сомнительной честности Павлова и отсутствия Киевского Исполкома, выделить из своего состава тройку, которая должна остаться в Киеве. Против этого предложения решительно восстал т. Скрынник, мотивируя свое возражение тем, что все равно товарищам ничего не удастся сделать, а отсутствие трех активных работников из Народного Секретариата в такой момент срывает работу Народного Секретариата. Но внесшие предложение настаивали и заявили в категорической форме, что до приезда Исполкома они не считают возможным уехать, хотя бы так и решило большинство. На этом заседание закрыли, и старая тройка отправилась в город, а остальные остались на вокзале.

28-го с утра начали проходить правильными рядами, сплошной линией, чехословацкие войска, отступая за Днепр.

Перед этим в массах широко распространился слух, что чехословаки, оставшиеся нейтральными во время борьбы с Центральной Радой, в борьбе с немецкими войсками активно поддержат Советскую власть, и отступление прекрасно вооруженных чехословацких войск, количественно свыше 10 тысяч, со всем командным составом, произвело удручающее впечатление на рабочих. У каждого невольно являлась мысль: «Раз отступает такая армия, то что можем сделать мы?» Положение создалось совершенно невозможное.

Чехословаки действительно заявили о своем согласии поддержать Советское правительство в борьбе с германской оккупацией, но при этом командный состав оставлял за собой свободу военных действий. Решение Советского правительства оборонять город не совпадало с мнением чехословацкого штаба, и они отступали без боя, обеспечивая себе переправу через Днепр. Такими действиями они не только не помогали, но в значительной мере срывали возможность обороны и действовали в интересах оккупантов.

После отхода чехословацких войск за Днепр, начался массовый уход рабочих из города. Поддерживать порядок