— Дома никого нет.

— В таком случае поехали к Лестеру.

Дом Лестера нисколько не изменился со времени моего прошлого приезда. Выжженный солнцем дворик по-прежнему был мертвым, «фэрлейн» по-прежнему был ржавым, и все вокруг было по-прежнему покрыто слоем серого песка. Оставив машину на улице, мы прошли по серой земле к дому. Входная дверь была открыта, и изнутри доносилась музыка. Джордж Бэйкер исполнял «Маленькую зеленую сумку». Когда мы приблизились к дому, Пайк спросил:

— Чувствуешь запах?

— Да.

Изнутри тянуло сладковатым терпким запахом гашиша.

Когда мы подошли к двери, стучать не пришлось. Джонна Лестер сидела на кушетке, жадно затягиваясь стеклянной трубкой, а под потолком, разгоняя дым гашиша, крутились лопасти вентилятора. На Джонне были футболка с эмблемой Мичиганского университета, шорты и пластиковые шлепанцы. Вокруг заплывшего левого глаза красовался багровый синяк, а подошвы шлепанцев были измазаны чем-то темным, словно она ступила в грязь. Увидев меня, Джонна глуповато улыбнулась и показала трубкой на свой глаз.

— Помогает от боли. Хотите затянуться?

Мы вошли в дом. Сквозь запах гашиша пробивался еще какой-то запах. Я развернул Джонну лицом к себе, чтобы лучше рассмотреть синяк.

— Это дело рук Джеймса?

Она высвободилась и снова помахала трубкой.

— Это было в последний раз, уж можете мне поверить, — пробормотала она, сделав очередную затяжку.

— Нам нужно с ним поговорить.

— Он в ванной, — хихикнула Джонна Лестер. — Это его самое любимое место в доме. Он так всегда говорил. — Она снова хихикнула.

— Будьте добры, передайте ему, что нам хотелось бы с ним поговорить.

Другой запах был сырым и старым, напоминающим запах сгнившей дыни.

Джонна Лестер бессильно опустилась на кушетку.

— Эта песня такая клевая…

Подойдя к проигрывателю, Джо Пайк выключил его. Джонна Лестер скорчила гримасу:

— Эй, что вы делаете!

— Джеймс? — окликнул я.

Джонна Лестер с трудом поднялась на ноги и сердито махнула в глубь дома.

— Он там, раз вам так хочется видеть этого гада. Пошли, покажу.

Мы с Пайком переглянулись, и Пайк, достав «питон» калибра 357, прижал его к бедру. Мы вышли следом за Джонной из гостиной и оказались в маленьком коридоре, ведущем к ванной. Ванная была старая, построенная примерно в пятидесятых годах, с вздыбившимся линолеумом на полу, проржавевшими трубами и дверью в душ из хрупкого стекла, о которое можно здорово порезаться, если неудачно упасть. Остановившись на пороге, Джонна Лестер махнула трубкой с гашишем.

— Вот он. Говорите с этой сволочью, сколько вашей душе угодно.

Джеймс Лестер, насаженный на полдюжины острых стеклянных зубцов, лежал в разбитой стеклянной двери: одна половина внутри, другая снаружи. Его голова была практически полностью отделена от туловища, а стены, ванна и вздыбившийся линолеум были в потеках темно-красной крови, чем-то напоминающих поднятые навстречу небесам крылья.

Мы хотели расспросить Джеймса Лестера о Притзике и Ричардсе и о подброшенных вещественных доказательствах, но он уже не мог ответить на наши вопросы. Как и Притзик с Ричардсом.

Забавно, как все это работает. Правда?

Я подошел к телу как можно ближе, но так, чтобы не вступить в лужу крови. На линолеуме остались отпечатки ног Джонны Лестер со времени ее прошлого визита, но никаких других следов и отметин больше не было. В дальнем конце ванной имелось небольшое окно, открытое для проветривания. Сетка на окне была грязная и рваная, но она была заперта изнутри на крючок, и, похоже, ее никто не трогал. Черные мухи со стальным отливом колотились в сетку, привлеченные запахом крови.

— Ты ничего не трогала? — спросил я.

— Да ты чё! — ответила Джонна. — Я к этому ни в жисть не притронусь!

— На полу твои следы. У тебя на шлепанцах засохшая кровь.

Джонна Лестер снова затянулась трубкой с гашишем. Судя по всему, шарик уже полностью прогорел, потому что Джонна хмуро взглянула на трубку и постучала по чашечке.

— Нужно же было закрутить кран.

Одной черной мухе удалось пролезть в сетку, и она, жужжа, пролетела низко над скользким полом. Ее отражение промелькнуло в засохшей крови.

— Вода лилась в раковину?

— Ага.

Джеймс Лестер был в брюках и ботинках, но без рубашки. Обе ноги и одна рука, лежавшие на полу, напоминали букву «К», а другая рука и верхняя часть туловища свисали через разбитое стекло в ванну. На линолеуме под раковиной скопилась перелившаяся через край вода, смешавшись с кровью Джеймса. На краю раковины лежали кусок мыла, одноразовая бритва «Бик» и баллончик с кремом для бритья, так что, возможно, Джеймс Лестер собирался на работу, неудачно повернулся, поскользнулся и упал головой вперед в стекло.

— Джонна, что случилось? — спросил я.

— Я провела ночь у своей подруги Дорри, а когда вернулась домой, Джеймс уже лежал вот так вот. Наверное, он упал. — Джонна, покачав головой, еще раз продемонстрировала мне подбитый глаз: — Этот хрен вчера поставил мне новый фингал. Видите, что он сделал? — Она тряхнула головой, шлепая губами, словно персонаж из мультфильма. — Твою мать, от этой вони вот-вот сблюешь!

Джонна Лестер вернулась в гостиную, и мы прошли следом за ней. Она попыталась снова закурить гашиш, но я отобрал у нее трубку.

— Эй, вы чего творите?!

— Он мертв, Джонна. Свидетель в деле об убийстве, которому предстоит получить вознаграждение в сто тысяч долларов, не пробивает ни с того ни с сего головой дверь душа.

Джонна Лестер отпихнула меня и попыталась дать пощечину.

— У нас вчера были серьезные разборки, и мне пришлось убраться отсюда! Я не знаю, что здесь произошло!

— Джеймс кого-нибудь ждал в гости?

— Не знаю!

— Он ни о ком тебе не говорил, не делился своими опасениями?

— Не знаю, не знаю, не знаю! — Джонна, зажав уши руками, перешла на крик.

Я отступил назад, давая ей успокоиться. Я посмотрел на Пайка, и тот пожал плечами. Тогда, сделав глубокий вдох, я подсел к Джонне.

— Ладно, Джонна, — сказал я, — из-за чего вы поссорились?

— Мы поссорились, потому что Джеймс еще тот придурок!

— А не потому ли, что ты насвистела мне насчет того, будто Джеймс раньше звался Стюартом Ланголье?

Джонна на мгновение застыла и уставилась на меня. Подозрительно.

— Не понимаю, о чем это вы.

— Брось, Джонна. Я узнал твой голос. Почему ты решила сообщить мне настоящее имя Джеймса?