– Так ты вернешься домой? После отставки?

А разве она ему не сказала? Надо будет освежить в памяти эти сообщения по сжатому лучу. Похоже, она уже запуталась, кому и что говорила.

– Нет, я остаюсь на Зергияре. Мне нравится все, кроме названия. – Может, и название исправить удастся. Уже сейчас мало кто из барраярцев помнит принца Зерг – точнее, его отредактированную версию. Пройдет еще немного времени, и память о нем исчезнет совсем. – Барраяр был домом, пока там был Эйрел. Теперь же… – Корделия замолчала. Говорить «теперь я стала свободнее» ей не хотелось, хоть это и было правдой.

– Он и сейчас там… как бы, – прошептал Майлз.

В Форкосиган-Сюрло, над озером, рядом с могилой Эйрела есть место и для нее. Откажется ли она и от этого своего последнего пристанища? Внезапно пришла леденящая мысль: Майлз… При его здоровье… Неужто ей суждено пережить и Майлза? Тогда, что бы она ни делала в дальнейшем, его это уже не потревожит. Так зачем сейчас его расстраивать?

– Эйрел любил Барраяр со всей страстью, бесстрастием и тоской своего сердца, но больше всего он любил там это место над озером. Ему хорошо лежать там. – И осторожно добавила, проверяя реакцию: – Но я предпочитаю воздвигнуть в память о нем более живой монумент.

– Хм… – Похоже, Майлз счел эту мысль утешительной, вполне подходящей для романтиков-барраярцев. «В память об Эйреле» оказалось действенным аргументом. Она поднесла к губам бокал, чтобы скрыть промельк улыбки.

– Но ты уверена, что с тобой тут ничего дурного не случится? Это ведь так далеко!

Потеряв одного из родителей, ребенок – и не важно, сколько ему лет – начинает больше беспокоиться об оставшемся. Она узнала это, когда была намного моложе, чем сейчас Майлз. И Эйрел тоже: ему было всего одиннадцать, когда у него на глазах убили мать по приказу Ури Безумного, а его отец, граф Петер, – это особая статья. Словом, Корделия прекрасно понимала, почему вдруг сын норовит поместить ее в надежный бронированный сейф. Надежный – это отлично. А вот сейф – уже не очень.

– Ты, видно, запамятовал, где я была последние тринадцать лет? – спросила Корделия не без ехидства.

Майлз, похоже, немного опомнился. Невнятно пробурчал:

– Ну, извини, – отпил глоток вина и примолк.

– Итак, завтра все вместе идем на прогулку, – бодро заявила она, с завидной легкостью меняя – или, скорее, поворачивая беседу в нужное русло. – Если завтра мне удастся перекроить расписание, почему бы нам не взять детей и не навестить их новую тетю Аурелию в репроцентре? Отсюда можно дойти пешком. Спорим, я сумею устроить им весьма познавательную экскурсию!

Идея представить место, куда она решила их затащить, как научный музей или что-то в этом роде, лучше была принята Катрионой. Майлз же явно пребывал в замешательстве.

– Почему бы нам туда не сходить? – радостно откликнулась Катриона. – Никогда ведь не знаешь, что вызовет у детей интерес. И мне это нравится.

Тут уж Майлзу, конечно, возразить было нечего.

Бутылка опустела. Пора уже было спать: все они вымотались до предела – и физически, и эмоционально.

Корделия встала и решительно повела гостей за собой.

Вот черт, не получилось к слову сказать об Оливере. Ладно, не всё сразу, один скачок через п-в-туннель – уже неплохо.

* * *

Джоул целеустремленно вел Фредди Хайнс в сторону репроцентра. В вице-королевском дворце Корделию и семейство Джоул не застал, поэтому намерен был настичь их там. Фредди же тем временем норовила сбежать:

– Сэр, ну честно, то, что я девочка, вовсе не значит, что я хоть что-то смыслю в младенцах. Я была младшей.

– Фредди, – сказал он ласково, – помнишь, сколько у тебя было проблем с Каринбургской охраной из-за того, что ты стянула папин плазмотрон?

Она растерялась:

– Э-э, нет?.. Ведь не было, сэр?

– Именно так.

Она скуксилась, уловив намек.

– Думай об этом как об общественных работах, которые не схлопотала в тот вечер по судебному решению. И я уверен, что графиня щедро вознаградит тебя, чего не скажешь про суд. Так что если ты всё обдумаешь – а это весьма полезно и стоит делать почаще, должен заметить, – то поймешь, что остаешься в выигрыше. – И добавил, открывая перед девочкой дверь клиники: – Может даже, тебе будет забавно. В общем, с внуками вице-королевы не соскучишься.

Фредди убедилась в этом сама, когда они отыскали в здании Форкосиганов, которым устроили вполне подходящий для их компании вип-тур. Даже четверо из шести отпрысков – явно перебор для прежде тихой клиники. Их реакции на экскурсию поражали разнообразием. Элен, похоже, заранее практиковалась в тинейджерском пофигизме. Саша чувствовал себя неуютно. Лиззи была прямо-таки очарована стойками с репликаторами и засыпала техника вопросами, умными не по годам – так, во всяком случае, показалось Джоулу, судя по тому, что он уловил краем уха. Пятилетняя Таура сумела себя занять: обратила серые плитки в импровизированные «классики», всю сложную сетку которых видела только она.

Катриона несказанно обрадовалась, когда Джоул предъявил ей свой трофей и представил их друг другу. Она очень дружелюбно пожала Фредди руку. Фредди сопротивлялась из последних сил, хоть и робела – это ведь настоящая графиня, а не какой-то там адмирал.

– Я, правда, не очень-то много знаю о малышах, мэм…

– О, за двумя младшими присматривает постоянная няня. А Саша и Элен, – Джоул прямо почувствовал, как она на ходу перестроила свою фразу, когда эта парочка направилась к ним, чтобы оценить новенькую, – слишком взрослые, им няня не требуется. На самом деле местный гид им гораздо нужнее.

«О, браво, Катриона!»

Услышав такие новости, Фредди заметно приободрилась. А Катриона продолжила знакомить ее с остальными.

Джоул с суровым видом заявил:

– Но только никаких вылазок на природу, чтобы повзрывать шарики-вампиры – разве что, если вице-королева с вами поедет.

Фредди поморщилась. Близнецы навострили уши: они и понятия не имели, что есть такое полезное занятие на свежем воздухе.

Помолчав в задумчивости, Джоул прибавил:

– Тут главное, чтобы она не забыла лазерную указку.

Трое охотников на вампиров воззрились на него в полнейшем недоумении. Джоул усмехнулся и пошел искать графа. Майлз вместе с матерью был в том отсеке, где среди прочих прото-индивидуумов находилась его сестра Аурелия.

Майлз уступил вьювер Корделии, заметив:

– Человеческие существа на этой стадии не очень-то привлекательны.

Она всмотрелась в дисплей.

– Да ну? Помнится, на свои эмбрионы ты наглядеться не мог.

– Нечто новенькое – может, поэтому, а новизна со временем всегда блекнет.

У нее дрогнули уголки губ.