А посреди всего этого, на пьедестале, за защитным бронестеклом, со всех сторон щедро залитое ультрафиолетовым свечением десятков ламп, возвышалась она — громадная лиственница.

— Что это за… — Доран не мог даже подобрать слов. Задрав голову, он с почтением смотрел на нее.

— Сколько она уже в высоту, 10 метров? — обыденным голосом спросила Даби.

— Девять метров 12 сантиметров и 2 миллиметра, — с готовностью отчитался Макс. — Каждый год растет почти на 3 миллиметра.

Доран изумленно обернулся к нему.

— Подождите, сколько тогда ей?

Макс выглядел не просто гордым, а самодовольным.

— Это первое дерево, посаженное людьми после Эпохи катаклизмов.

— Ей больше 100 лет?!

— 100 лет 14 годиков и 8 месяцев. И спокойно нас всех переживет. Самой долгоживущей лиственнице исполнилось почти 900 лет, когда нагрянули катаклизмы.

Даби усмехнулась, услышав в голосе Макса почти подобострастие.

— 900 лет! — повторил Доране неверяще.

— Когда твой гипотетический прапраправнук прилетит в Далан-Кин, она будет ждать его.

Лиственница величественно возвышалась над садами, как великан над своими детьми. Макс и его спутники двинулись дальше, лавируя между грядок с помидорами. Доран боялся на что-то наступить. Но здесь царила обстановка вольности и изобилия.

— Ты же понимаешь, что это производственные сады, а не сами лаборатории? — сказала Даби Дорану. — Уж там-то творится настоящая наука, везде стерильность и жесткий контроль.

Лицо ученого снова приобрело то самое выражение легкого превосходства.

— Сомневаюсь, что вы вообще бывали на настоящих научные воркшопах. Почти все, кто попадает в межсферные транспортировки, заканчивали физический класс, я полагаю? — Макс обращался скорее к Даби.

Та кивнула.

— По статистике, это так

— Даже ты? — удивился Доран.

— А что? Я выгляжу слабой?

— Если честно… то да, — он торопливо поправил. — Я имею в виду, из нас всех, по физическим показателям.

Макс пораженно усмехнулся.

— Но-но, Доран! Бросаешь вызов вожаку?

— Не мели чушь, Макс, — скривилась Даби.

Доран решил уточнить.

— В нашей команде вы с Ситимом отвечаете за аналитику. И поэтому я сделал вывод, что вы оба учились в научном классе.

Макс закивал, соглашаясь с ним:

— Конечно, доминирующие типы интеллекта у всех разные. Но это не значит, что нужно развиваться только в одну сторону.

— Да-а, — Доран покосился на выступающие мускулы геоботаника. — Что правда, что правда.

Внезапно мраморный пол под ними дрогнул, по поверхности пошли крупные трещины и все рассыпалось!

Доран заорал и отчаянно схватился за стойку рядом, спасая жизнь.

Даби и Макс давились смехом. Они спокойно парили над пропастью, хотя Доран был уверен, что у Даби отключены двигатели, а у геоботаника так вообще не было вингпека.

— Подождите-ка, — Доран пощупал носком ботинка пол. Мраморные плиты снова собрались обратно, словно из умных кирпичиков. — Это дисплей!

— Ага, — Макс что-то нажимал на планшете, и вместе с тем изображение под ногами Доран менялось. Извивающиеся пески пустыни. Веревочный мост над ущельем. А вот и океан с рыбками. Даби запрыгала, и вместе с тем, на дисплее расходились круги. Совсем как та стена-водопад, которая в первый раз не впустила Дорана.

— Так еще и сенсорный! — он зашагал вперед.

Рыбки каждый раз обходили его, мерцая радужной чешуей.

— Это хариусы, водятся в наших водоемах, — рассказал Макс. — Они промысловые, верно, Полисана?

— Уха из них получается вкусная! — отвечал женский голос из верхнего яруса. — Да и полезная она, для сердца.

Хариус мелькал красивым плавником и спокойно плавал у них под ногами, мельтеша между бликами воды и водорослями. Доран присел на корточки и провел рукой по сенсорному стеклу — вслед за его пальцами скользили блики изображенной цифровой воды. Один из хариусов подплыл к нему, замер, словно бы размышляя, потом капризно махнул хвостом и исчез в глубине.

По лестнице к ним спускалась женщина с густыми курчавыми волосами. На ней были сапоги и комбинезон. Легкая улыбка, горящие глаза, размашистые позы — она соответствовала жителю Далан-кина.

— Макс! — женщина махнула ему. По голосу Доран поняла, что это и есть Полисана.

Макс поприветствовал ее кивком.

— Студенты? — Полисана заметила их глайдерские комбинезоны и с пониманием кивнула. — А-а, твои друзья с Юхэ?

— Приобщаю молодую поросль к науке, — с гордостью проговорил Макс и хлопнул зазевавшегося Дорана по плечу. — Вот этот совсем зеленый еще, только-только из гнезда выпал!

Доран мог поклясться, что чуть не выплюнул свои легкие.

— Это хорошо, — Полисана пытливо их разглядывала. — Никогда не поздно заниматься исследованиями, и мы всегда рады новым лицам. Вы же слышали про планеты-гикеаны?

— Они из физического класса, — шепнул ей Макс как бы извиняясь.

— Тем более! — Полисана невозмутимо всплеснула руками. — Значит, слух у них хороший. Так слышали?

Доран непонимающе моргнул.

— Это водные миры, — ответила Даби.

Полисана одобрительно указала на нее и подмигнула:

— В точку! А знаете, почему я их изучаю? — она с детским восторгом потерла ладони. — Именно в водных мирах больше всего вероятности найти живые организмы!

Макс издал нарочито усталый вздох.

— Да брось, Сан, мы и свою-то планету до конца не изучили.

— “До конца не изучили”, — передразнила та. — Типичный ответ типичного ботаника. Ничего нельзя изучить до конца! Людям принадлежала суша. Мы уже контролируем флору и фауну. А вот океаны… океаны не контролирует никто. Это бесконечность возможностей.

Как будто в подтверждение ее словам, под ними проплывали киты. И можно было услышать их таинственное глубокое пение, доносящееся словно из древних времен.

— Я видел похожее аффи, — вспомнил Доран. — Оно было довольно популярным у нас.

— Угадай что? Я помогала его разрабатывать!

— Вы делаете аффи?

— Многие аффи проходят проверку на достоверность у нас. А некоторые мы еще и курируем. Как тебе появление китов после шторма в конце?

— Было захватывающе.

— Еще бы! Жаль, в реальной жизни мы ничего подобного не испытаем, — плечи Полисаны поникли, и она скандировала заученным тоном. — “По общепринятому манифесту по Восстановлению Земли людям нельзя вести любую деятельность в океанах”.

— А как же рыболовство? — спросила Даби.

— Частично разрешено на некоторых реках. Но в основном разводим сами. На каждой жилой станции есть собственная аквакультура. И разводить можно только с расчетом на питание жителей. Ни больше, ни меньше

— Очистка океанов и морей тоже важная часть терраформирования. Знаете, сколько наши предки мусорили?

Макс взял ее за плечи и направил к лестнице.

— Не хотим мы про это слушать, Сан. Иди уже.

— Но нужно доносить до молодых поколений важность наших исследований!

— Да-да, я займусь этим, иди уже.

— Приходите в следующий раз! — кричала Полисана уже на ступеньках. — Я покажу вам модель ледяных гигантов. И мне как раз нужно два лаборанта для моего нового проекта!

— Продуктивных исследований! — махал ей Доран.