Под влиянием брата русской царицы — великого герцога Гессенского, а также германского министра иностранных дел Ягова она написала в марте и июне 1915 года письма к Николаю II, в которых информировала русского императора о желании германского правительства заключить мир с Россией. Ответа не последовало, хотя корреспонденция была получена адресатом и обсуждена в семейном кругу.

Поздней осенью 1915 года немцы вновь обратились за ее содействием. На сей раз «толстой Маше» они предложили поехать в Россию и лично ознакомить Николая И с германскими предложениями. 28 ноября она получила в Стокгольме русскую визу, а 2 декабря была уже в Петрограде, где остановилась в гостинице «Астория». Сразу же по ее прибытии в столицу империи военная контрразведка установила за ней слежку.

Появление М.А. Васильчиковой на родине здорово всполошило императрицу Александру Федоровну. 5 декабря она лично приказала товаришу (заместителю) министра внутренних дел С.П. Белецкому установить за своей фрейлиной полицейское наблюдение, не допускать ее приезда в Царское Село, а затем запретить выезд за границу. Перед Марией Александровной закрылись все двери в столице. Она писала и великому князю Михаилу Николаевичу, великим княгиням Марии Павловне и Елизавете Федоровне, председателю Государственной думы М.В. Родзянко и даже подруге императрицы «Аннушке» Вырубовой. Все было тщетно.

Тем временем в ее гостиничном номере был проведен негласный обыск. В вещах фрейлины были обнаружены рукописные заметки, которые вполне заслуживают того, чтобы привести их здесь полностью.

«В Германии, несмотря на то, что ее войска занимают часть России, — огромное желание заключить теперь мир с Россией, еще могущественной. Германия никогда не хотела вести войну для того, чтобы увеличиться за счет соседей. Доказательством тому служит, что Германия скорее видит обиду в Бельгии и Польше, и еще не думала о решении этого вопроса. Ни в Германии, ни в Австрии нет ни малейшей ненависти к России. Конечно, анархисты, социалисты рады войне, которая играет им на руку, и надеются, что она произведет революцию в России. Император Вильгельм имеет большую симпатию к русскому царю и желал бы иметь возможность начать переговоры о мире именно теперь, т. к. Англия делает огромные усилия привлечь к себе Германию.

В Англии все, кроме короля, против союза с Россией, один король за этот союз. Все министры скажут об этом, уже в Лондоне в нижней палате были интерпелляции о мире с Германией и в германском рейхстаге 9 или 12 сего декабря. Рейхсканцлер будет отвечать, но пока ответа нет. Рейхсканцлер воздержится от какого-либо положительного ответа: здесь, в Германии хотят дать знать России первое место и не желают, чтобы Англия играла бы первую роль. Англия говорит, что теперь Россия ослаблена, ее политика не должна идти об руку с ней, а, напротив, соединиться с Германией против России. Англия, как всегда, хочет сыграть первую роль, а теперь роль Ангела мира за счет России, которой тогда придется дорого поплатиться. Голландия и Испания чрезвычайно желают для своих интересов мира России с Германией. И в чем Англия доказала России свою дружбу? Во Франции она заняла Кале на десять лет, и все управление города теперь английское. На Балканах она заняла Салоники и, конечно, добровольно никогда не захочет отдать эти два города. А славяне? Болгария шла против нас. Николай Черногорский, если получит часть Сербии, завтра сделается приверженцем и другом Германии. Румыния и Греция еще не знают, куда им выгодно примкнуть.

Великий герцог Гессенский, глава Гессенского Дома, так давно соединенный узами родства с Российским царствующим Домом, рад выехать навстречу или принять в Дармштадте лицо, которое бы Государь император неофициально прислал бы, чтобы узнать, как можно бы приступить к мирным переговорам. Еще в мае 1915 года мне было поручено написать Его Величеству, и в ожидании ответа было приостановлено наступление, но ответа не последовало, и у нас потеряны Галиция и Польша. Теперь здесь, в Берлине, говорят, что если только русский царь соблаговолит обдумать написанное и выслать человека, то пока не будет нового наступления. Если же не будет ответа, то план нового действия против России уже разработан и немедля начнется новое, гораздо сильнее прежнего, наступление. Войска в 800 000 человек — от 16 до 30 лет, — еще не бывшие в сражениях, готовы действовать»[62].

Вот такое письмо. Похоже, что это конспект германских аргументов, угроз и предложений царю Николаю II. Кто же такая М.А. Васильчикова и что успела натворить Мария Александровна всего за три дня пребывания в столице? Процитируем показания бывшего министра иностранных дел России Сергея Дмитриевича Сазонова, данные им 24 марта 1917 года в Петрограде судебному следователю Временного правительства Б.Н. Мажанскому.

«Относительно Васильчиковой я могу передать историю во всех подробностях. М.А. Васильчикова, дочь А.А. Васильчикова, бывшего директора Эрмитажа. Я лично знал обоих. Лет пятнадцать тому назад она продала свое имение в Московской губернии и переселилась в Австрию, последовав за графом Сечени, венгерцем, состоявшим при венском посольстве в Петрограде. Их связывал союз сродствующих, так как она была перезрелой девой (теперь ей под 60 лет), а он был больной и старый человек. Она купила под Веной виллу у австрийского посла в Петрограде Лихтенштейна, слывшего за русофила (он устроил прекрасную русскую библиотеку в Вене).

В начале войны ее держали в ее имении за решеткой, она не могла выходить за решетку сада, а затем выпустили и сделали ее послом мира. Поначалу из Берлина она ездила туда, видалась там с Яговым и приехала в Петроград с запиской для передачи Государю. Записка эта, анонимная, написанная Васильчиковой под диктовку, содержала изложение взгляда германского правительства о необходимости для России вернуться к старым традициям дружбы с Германией, указывала, что англичане, навязавшие нам эту войну, предадут нас, и заканчивалась угрозой, что если мы не пойдем навстречу дружеским советам, то узнаем всю тяжесть германской руки.

В шпионскую роль миссии Васильчиковой я абсолютно не верю. Она для этого абсолютно не пригодна: ограниченна и громоздка (толстая и высокого роста). Просто ей хотелось сыграть идеальную роль ангела мира, совершить подвиг прекращения кровопролития. Ее начинили там всяким вздором. Так, она заявляла мне: “Мне велено сказать, что англичане за нашей спиной хотят заключить сепаратный мир с немцами. Увидите, они вас одурачат”. Я рассмеялся и заметил, что на этой мякине никакого воробья не поймаешь.

Я исполнил просьбы Васильчиковой и передал Государю записку. Государь отнесся ко всему с большим раздражением: “Что за гадость, передайте ей, чтобы она не смела писать”. До того она писала раза два Государю те же глупости и никогда никакого ответа не получала. Она была в большой дружбе с Вел. кн. Сергеем Александровичем, жила у него в Ильинском и там ее встречал Государь. Как шли письма Васильчиковой к Государю и где они, я не знаю. Одно письмо Государь мне показывал, а про другое письмо сказал: “Я опять получил от Маши Васильчиковой такое же глупое письмо, как и первое”»[63].