Лорд Лингейт продолжал смотреть сверху вниз, и Ванесса остро ощутила неравнозначность положения: она сидела, а он стоял, возвышаясь горой.

— Нет, мне хотелось поговорить вовсе не о деньгах, — продолжила она, — а о нас. О нашем браке. По-моему, я тебя обидела.

Глаза виконта мгновенно стали холодными.

— Полагаю, мэм, — возразил он, — что не в ваших силах это сделать.

Вот очевидное доказательство ее правоты. Тот, кто затаил в душе обиду, часто стремится нанести ответный удар, только еще более болезненный.

— Если вы сказали все, что хотели, то позволю себе пожелать…

— Разумеется, не все, — горячо запротестовала Ванесса. — Господи, Эллиот, неужели мы всегда будем общаться с холодной учтивостью, как чужие? Всего лишь несколько дней назад ты увлеченно швырял камешки в озеро, я неумело сражалась с веслами и мы вместе собирали нарциссы. Неужели то время ничего для тебя не значит?

— Не могла же ты поверить, что три дня после свадьбы окажутся значительнее, чем серьезная семейная жизнь? — не скрывая иронии, поинтересовался он.

— Представь себе, как раз поверила, — ответила Ванесса. — Эллиот…

— Мне действительно пора, — перебил он. — Позволь проводить тебя в столовую. Мама, должно быть, уже спустилась.

С ледяной вежливостью он предложил руку.

— Те три дня и четыре ночи стали самым чудесным временем в моей жизни, — призналась Ванесса, слегка наклоняясь в кресле и не сводя с мужа внимательных глаз.

Она заметила, как он вдохнул, собираясь что-то сказать, и поспешила продолжить:

— Я любила Хедли, — смело заявила она. — Больше того, обожала. Если бы могла, с радостью умерла бы вместо него. Но я никогда не была в него влюблена. Никогда… — Она неловко сглотнула и закрыла глаза. Ни разу в жизни она не говорила о самом сокровенном и даже старалась не думать. — Никогда не испытывала к нему вожделения. Никогда не хотела его близости. Он всегда оставался для меня самым дорогим в мире другом.

Повисло ужасное молчание.

— Но он был жутко в меня влюблен, — собравшись с духом, продолжила Ванесса. — Конечно, привлекала его не красота. Думаю, секрет в моей жизнерадостности, в желании смеяться по любому поводу и в готовности оставаться рядом. Хедли был очень болен и очень слаб. Наверное, если бы Бог наградил его силой и здоровьем, он ни за что не влюбился бы, хотя продолжал бы дружить. Полюбил бы какую-нибудь хорошенькую девушку.

Виконт упорно молчал. Ванесса быстро взглянула на мужа, а потом опустила глаза и посмотрела на нервно сжатые на коленях руки.

— Ты большой, сильный и здоровый, — продолжила она. — То, что между нами было… никогда в жизни я не испытывала подобного наслаждения. А потом, когда мы вернулись в большой дом и съездили в Уоррен-Холл, узнала о женитьбе Криспина и поняла, как страдает Мег. Ты уехал на весь день. Я осталась одна, и шел дождь, и вот тогда-то я и подумала о Хедли. Вспомнила, что сунула в чемодан портрет, пошла в спальню и нашла. Смотрела и жалела о его ранней смерти; о том, что никогда не любила его так, как должна была любить. Корила себя за то, что познала с тобой редкое наслаждение, а с ним так ничего и не почувствовала. А потом возникло чувство вины за подобные мысли: разве можно корить себя за счастливую близость с новым супругом? Напротив, надо всеми силами стремиться к наслаждению. И вот я снова пытаюсь что-то сбивчиво объяснить и снова безнадежно путаюсь в словах.

Ванесса замолчала и услышала глубокий вздох.

— Мне сложно разобраться в запутанной канве театральных трагедий, — наконец заговорил Эллиот. — Очевидно, следует испытывать глубокую благодарность за то, что ты не была влюблена в Дью, хотя и любила его. Верно? Очевидно, разница существует? И следует быть вдвойне благодарным за то, что целых три дня после свадьбы ты испытывала ко мне столь острое вожделение — причем удовлетворенное острое вожделение, — что совсем забыла человека, которого любила, но в которого не была влюблена. Я прав?

Да, ему удалось свести признание к банальной слезливой болтовне. Она открыла душу, а он остался холодным и ироничным.

Ванесса подняла на мужа глаза и наткнулась на насмешливый взгляд. И с этим невыносимым человеком ей необходимо найти общий язык? Другого пути нет. В конце концов, от этого зависит и ее собственное счастье.

— Вполне возможно, что мы не влюблены друг в друга, — продолжала Ванесса. — Конечно, можно даже и не пытаться построить глубокие и теплые отношения. А можно поступить иначе: постараться пойти навстречу друг другу и стать счастливыми.

Виконт смотрел, слегка прищурившись.

— И что же ты понимаешь под этим своим «постараться»? — иронично спросил он.

— Ну, для начала ты можешь попробовать чаще бывать дома, — спокойно ответила Ванесса. — И я, кстати, тоже. Иногда мы можем вместе заниматься чем-нибудь, что доставит удовольствие обоим.

— Например, в постели? — не преминул съязвить виконт.

Ванесса не отвела взгляда, хотя почувствовала, как зарделись щеки.

— И дольше, чем на пять минут? — не осталась она в долгу. — Это уже что-то, хотя надежные отношения должны основываться не только на встречах в постели. Конечно, завтра вечером предстоит бал, но это лишь единичное событие, да и то формальное. Но ведь каждый день я вместе с твоей мамой просматриваю стопки приглашений. Может быть, хотя бы некоторые из них заинтересуют нас обоих?

Эллиот молча кивнул в знак согласия.

— К браку непросто привыкнуть, — продолжала Ванесса. — А мужчинам, наверное, еще сложнее, чем женщинам. Нас с детства приучают к зависимости, заставляют думать не только о себе, но и о других. А вы устроены иначе.

— Значит, мы эгоистичные ублюдки? — уточнил Эллиот.

Ванесса испытала настоящее потрясение. Подобной грубости слышать еще не приходилось. Она медленно улыбнулась.

— Что ж, ты сам это сказал.

На мгновение в глазах виконта загорелись искры, очень похожие на лукавство.

— Тебе не доводилось видеть коллекцию Таунли, которая хранится в Британском музее? — неожиданно поинтересовался он.

— Нет, — честно призналась Ванесса.

— Она включает классические античные скульптуры, — пояснил Эллиот. — Некоторые леди отказываются их смотреть, а некоторые мужчины отказываются брать с собой дам, даже если те очень просят. Дело в том, что статуи полностью лишены одежды и предстают в шокирующей наготе. Но в то же время выставка позволяет приобщиться к одной из величайших мировых цивилизаций. Хочешь пойти?

Ванесса слегка растерялась от неожиданности.

— Прямо сейчас?

Виконт без стеснения осмотрел ее с головы до ног.

— Полагаю, — заключил он, — прежде не мешает позавтракать и переодеться во что-нибудь более подходящее.

Ванесса легко вскочила.