В общем, если продолжить рассуждения о применимости основных законов алгебры к нашим трудозатратам (речь идет преимущественно об умственном труде), можно вообще всю управленческую науку поставить под сомнение. На самом деле все не так плохо, так как на больших множествах людей в работу включаются законы математической статистики, благодаря которым эти законы начинают работать (пусть и приближенно), и с ростом числа людей точность законов возрастает, но все равно оставляет желать лучшего.

Но есть и хорошая новость. Если все эти законы не работают и, грубо говоря, наше мыслетопливо не аддитивно, это дает возможность свести задачу поиска баланса между работой и личной жизнью к игре с ненулевой суммой. Иными словами, не к решениям «выиграл — проиграл», где выигрыш одного возможен только за счет потерь другого, а к решениям «выиграл — выиграл», когда одновременно можно научиться больше делать и для себя, и для компании.

Есть как минимум надежда. Но не гарантия. Вы же помните намеки на это из раздела 6.2.1?

А вот еще интересный момент на подумать из работы команды Джозефа Валачича[187]. Основной целью исследователей было выяснить, как отвлечение влияет на скорость и точность решения управленческих задач (тема другого раздела), но там проскочил очень интересный факт — отсутствие корреляции между точностью решения сложной задачи и затраченным на решение временем. Эта корреляция наблюдалась только для простых задач, и то не сильная, а вот для сложных — нет. Еще один интересный намек на то, насколько оправданно измерять в человеко-часах сложные задачи.

Вера в концепцию человеко-часов может привести к результатам, отличным от ожидаемых. Например, если передо мной стоит какая-либо серьезная цель, «очевидно», что на нее «нужно время». И если цель грандиозная, то времени нужно много. Я могу начать следовать всяческим советам из разряда «выделить в календаре много часов на эту цель», но с некоторой вероятностью это настроит меня на то, что приблизиться к цели я могу лишь посредством больших и глобальных задач. Из-за этого я могу оказаться слеп к простым и изящным, буквально пятиминутным задачам, способным привести меня к непропорционально большим результатам. Вера в человеко-часы рано или поздно взрастит веру в то, что простых и быстрых способов достигать значимых результатов просто не существует.

Я надеюсь, что к этому моменту вы научились легко справляться с большинством срочных задач, ловко обрабатывать те задачи, которые лишь кажутся срочными, а многие потенциальные пожары тушить еще на этапе вялого подгорания. Дальше будем фокусироваться на планомерном продвижении и по стратегически важным направлениям.

Основная задача этого уровня — профильтровать текущие проекты и обязательства и соотнести их со своими текущими целями. Даже не целями, скорее — хотелками. Я не любитель вдаваться в философию целеполагания и рассуждать на тему, кому какие цели подходят, кто к чему должен стремиться, сколько этого должно быть и как оно должно быть сформулировано. Мне кажется, что, как только мы начинаем смотреть в сторону искренних желаний, слова «надо» и «должен» там неуместны. Именно поэтому я и называю их хотелками. Как понять, что та или иная вещь является вашей хотелкой? Мне кажется, что нам будет достаточно одного очень простого метода: при мыслях о ней у вас в животе начинают порхать бабочки. Дальше в этом разделе мы продолжим называть целью то, от чего порхают бабочки (и ничего страшного, если каждый поймет это по-своему).

Рис. 121. Обезьяно-рациональный конструктив

На этом уровне обезьянка готова работать и помогать. Точнее, работать и помогать она была готова всегда, но теперь она готова прислушаться к рациональному типу, а он, в свою очередь, начинает верить, что обезьянка не просто тупая слуга, а в некоторых случаях очень даже ценный помощник.

Рис. 122. Обезьянка — ценный помощник!

6.4.1. Мысль: об идеализации, крабовых палочках, или «у меня все никак не получается запустить методику»

Дело было на Сахалине, где мы с семьей гостили у друзей. Тогда я впервые в жизни попробовал настоящего камчатского краба. Здорового такого, а не тех тараканов, что можно было встретить в Азии, где мы довольно часто бывали. Помню, отломил у вареного краба ногу, вытащил из фаланги кусок мяса, по фактуре очень сильно напоминающий «крабовую палочку», которые в огромных количествах продаются у нас в магазинах и изготавливаются из рыбного фарша. Откусив кусок настоящего крабового мяса, я понял, что крабовые палочки вполне точно имитируют настоящего краба. Только вкус у них какой-то более яркий… Более крабовый, что ли. И тут я задумался. Если бы в рамках слепого теста мне дали крабовую палочку и кусок крабового мяса из фаланги и спросили, что из этого является натуральным крабом, скорее всего, я бы сказал, что именно крабовая палочка и есть натуральный краб, а натуральный краб лишь его имитация. Вкус неяркий — сразу видно, что краб разбавлен рыбным фаршем и даже ароматизатора пожалели.

И вот после этого меня прорвало. Я стал замечать, как много вокруг нас искусственного. Что самое ужасное, именно это искусственное проникает в наш ум под видом настоящего: в компьютерной игре жизнь более яркая, богатая и красочная, в отфотошопленных журналах девушки красивее, чем в реальности. В фильмах показывают какую-то жизнь, она намного интереснее того, с чем нам приходится иметь дело[188]. И ведь создается ощущение, что настоящее — это вот так, а то, что происходит здесь и сейчас, — это как-то понарошку. Или еще пока не по-настоящему. Надо сделать раз, два, три, прийти к успеху, и вот тогда-то и начнется настоящая жизнь. Не сейчас. Потом. Надо только еще немного поднажать…