— Я нашла, из какой книги взяты цитаты, приведенные в письме, — сказала она вместо предисловия.

Бролену показалось, будто его снова оглушили. Просьба о помощи, отправленная им в Библиотеку конгресса, наверняка попала в долгий ящик, и он не ждал ответа раньше, чем через несколько дней. Предвидя это, он уже собирался было провести уик-энд в муниципальной библиотеке, но никак не ожидал получить нужную информацию от Джульет.

— Ты уверена? — поинтересовался он, заранее зная ответ.

Он был знаком с Джульет не так давно, но уже знал: она не из тех женщин, которые останавливаются на полпути.

— Ошибка исключена. Смотри сам.

Девушка положила на стол копию письма Ворона и открытую книгу, названия которой Бролен не разглядел. Один фрагмент в ней был обведен:

Нельзя, чтоб страх повелевал уму.

Здесь нужно, чтоб душа была тверда.

Эти слова точь-в-точь повторялись в письме.

— Это отрывок из «Божественной комедии» Данте Алигьери. Если говорить точнее, из ее первой части, которая называется «Ад», — пояснила Джульет.

— «Ад»? — повторил Бролен, и на лице его отразилось беспокойство.

— Да, «Божественная комедия» — это поэтический шедевр, написанный в четырнадцатом веке и разделенный на три части: «Ад», «Чистилище» и…

— … «Рай», — закончил Бролен, кивнув. — Я знаю это произведение, хотя и никогда его не читал. У моего дедушки в гостиной висела репродукция картины Боттичелли, изображающая сцену из Чистилища, из-за нее меня всю юность преследовали кошмары.

— Я прочитала ее сегодня ночью, каждая часть разделена на тридцать три песни. И полагаю, что поняла, о чем пишет убийца.

— Ворон, — поправил ее Бролен. — Мы почти уверены, что убийца и автор письма — два разных человека; убийца — нечто среднее между психотиком и психопатом, а Ворона можно назвать «социопатом», — пояснил инспектор, нимало не заботясь о том, что приоткрывает «гражданскому лицу» конфиденциальные сведения, касающиеся запутанного дела.

Джульет оценила этот знак доверия и кивнула.

— Тогда все еще более логично, — произнесла она, обращаясь как бы к себе самой. — Ворон знает о намерениях убийцы, они должны быть близки. Учитывая интеллект Ворона, можно предположить, что в их дуэте он выступает мозгом, а тот второй лишь выполняет всю грязную работу.

— Это действительно может быть, — признался Бролен, которого проницательность Джульет удивила и даже по-своему обрадовала.

— Первая часть письма — его собственное сочинение, — продолжила Джульет. — Мне так кажется, потому что это не цитата из «Божественной комедии».

И она прочла четыре рифмованные строки:

Позволь мне первому произнести:

Твоим проводником я верным буду,

Чтоб ты могла идти за мной повсюду,

Не сбившись с вожделенного пути.

Зазвонил телефон, и Бролен быстрым жестом включил автоответчик.

— Он предстает нам в образе проводника, — сказала Джульет. — Думаю, он не станет блефовать, ему нужно, чтобы мы могли идти за ним следом, он хочет, чтобы мы знали, что именно он для нас приготовил. Он даже уточняет «не сбившись с вожделенного пути» — то есть с пути, ведущего к пониманию, как я полагаю. Он хочет, чтобы мы оценили его, он замыслил великие деяния и стремится сделать нас свидетелями своих поступков.

Бролен кивнул: Джульет все больше его удивляла. Девушка продолжила:

— «Божественная комедия» рассказывает нам о том, как Данте в сопровождении поэта Вергилия пересек Ад, поднялся на гору Чистилища, чтобы встретить там Беатриче, свою возлюбленную, которая повела его в Рай. Герой долго блуждает по загробному миру, чтобы в конце концов очутиться в бесконечном блаженстве. Значит, если я правильно помню все детали, жертва была убита в прошлую среду вечером, в лесу, и возможно, именно на закате дня. Это в точности соответствует стихам из «Божественной комедии», которые он выбрал: «Я очутился в сумрачном лесу, // Чей давний ужас в памяти несу! // День уходил, и неба воздух темный // Земные твари уводил ко сну». Это стихи из первой и второй песен «Ада». А следующие взяты из третьей песни, они начертаны на вратах преисподней. Полагаю, он хочет нам сказать, что собирается проникнуть в ад и отвести нас туда. «Ад» у Данте включает девять кругов, каждый из них — это очередная ступень к Проклятию и к Диту, ангелу Зла. Иначе говоря, к сатане.

— А как ты думаешь, он, проходя вместе с нами круг за кругом, собирается отвести нас к самому Диту?

Возбуждение Джульет достигло предела, она не знала, как облечь переполнявшие ее мысли в слова — те громоздились в ее голове друг на друга, словно сумасшедшие электроны в ускорителе элементарных частиц.

— К Диту или к кому-то еще, не знаю. Однако он уточняет, что все «станет ясно», когда мы достигнем Ахерона. Ведь Ахерон — это река, по которой души умерших переправляются в адские бездны. Сегодня ночью мне в голову пришла очень неприятная мысль. А что, если бы он захотел проникнуть в сердце ада символически, как бы он поступил?

Бролен пожал плечами.

— Понятия не имею, думаю, обратился бы к сатанинским обрядам, — предположил он, чувствуя, как его пробирает дрожь.

— Чтобы подняться по Ахерону к центру ада, к Диту, он будет убивать и следовать за душами своих жертв.

— От жертвы к жертве, вверх по реке мертвых, проходя новые круги и в конце концов достигнув Дита? — переспросил Бролен с озабоченным видом.

— Жертва была найдена в лесу: он не случайно выбрал это место, потому что именно с него начинается рассказ Данте; теперь, чтобы достичь первого круга, ему понадобится другая жертва, и так далее, пока он не доберется до Дита. Понимаю, это достаточно странно, но, похоже, совпадает с действительностью.

— Да, совпадает и даже очень, — согласился Бролен. — Он убивает, чтобы переходить со ступени на ступень, следуя за душой своей первой жертвы к Ахерону, а затем за следующими — чтобы добраться до центра Ада Вероятно, он полагает, что сможет уцелеть, заплатив за проход той же ценой, которой расплачиваются, удаляясь в иной мир.

Телефон зазвонил снова, и Бролен вновь включил автоответчик.

— Вот что я хотела бы знать: зачем ему нужен Дит, ангел Зла? — призналась Джульет. — Какие фантазии могут возникнуть у убийцы, если он задался целью достичь квинтэссенции зла?

— Может быть, он сам считает себя чем-то подобным? — предположил Бролен. — В любом случае, хочу тебя поздравить, отличная работа. Ты ведь студентка психологического факультета, так?

Джульет почувствовала, как краснеют ее щеки.

— Я специализируюсь на судебной психиатрии, — пояснила она. — Поэтому надо же как-то использовать полученные знания…

Вспомнив, что вел себя неприлично по отношению к девушке несколько дней назад, Бролен тут же упрекнул себя в этом и прикусил губу. Профессиональный навык возобладал: он мог в течение нескольких минут наглухо закрыться от мира, погрузившись в ужасы своего ремесла, и все остальное переставало для него существовать. Должно быть, Джульет немало понервничала, пока искала цитаты из письма и размышляла над собственными выводами. Но она решилась на поиски, зная, что для нее в этом нет никакой непосредственной выгоды. Бролен встал и взял ее за руку.