— Пойдемте к нам, — продолжил он более мягким тоном. — Проведете у нас ночь... это будет залогом мира. Мы должны оказать почести такому бойцу, как ты.

— Ну что же, спасибо, — поблагодарил Гар. — С радостью принимаем твое предложение.

Алеа сделала шаг назад, так, что ее плечи соприкоснулись со спиной Гара, и, слегка повернув голову, прошипела:

— Ты что, спятил?

— Наверное, — шепнул ей в ответ Гар, потом снова обратился к вожаку бандитов:

— Нам нужна гарантия нашей безопасности. Как тебя зовут?

— Зиму, — устало ответил вожак. — Зачем тебе?

— А затем, что я чародей и, зная твое имя, могу использовать его для волшебства, которое способно причинить тебе серьезный вред, дружок!

Алеа резко повернула голову и изумленно уставилась на Гара, потом бросила быстрый взгляд на Зиму. Тот смотрел на Гара с гневом и страхом.

Алеа вспомнила, что нельзя спускать глаз со своего противника, но тот лишь испуганно таращился на виртуоза дубинки, вдобавок ко всему оказавшегося еще и чародеем.

— Дам тебе возможность уравнять наши шансы, — доверительно сказал предполагаемый кудесник. — Меня зовут Гар.

Предводитель бандитов несколько расслабился и проговорил, все еще хмурясь:

— Тогда я смогу использовать волшебство против тебя.

— Если ты чародей, то да, сможешь.

Голос Гара вдруг приобрел какой-то странный тон и ритм, словно он произносил заклинание.

— Зиму, Зиму, назови мне имена твоих людей!

Глаза Зиму остекленели.

— Здесь Банди, Куторн, Дамбри... — Он указывал на каждого, называя их по именам, пока один из них не вскрикнул предостерегающе:

— Вождь!..

Зиму мотнул головой, в глазах у него прояснилось, и он свирепо посмотрел на Гара.

— Как ты это делаешь?!

— Если у тебя есть лишние двадцать лет жизни, могу тебя научить, — усмехнулся Гар. — Правда, если ты обладаешь талантом. Ну, теперь я уверен, что мы среди вас в безопасности. Спасибо еще раз за приглашение, Банди, Куторн, Дамбри... — Он принялся произносить имена разбойников. Даже те из них, кто только поднимался на ноги, испуганно вскидывали голову — чтобы встретиться взглядом с Гаром. Тот каждый раз смотрел прямо на того, чье имя называл.

Бандиты, вздрагивая, отводили взгляды.

— ...и Зиму, — закончил Гар.

Слегка поклонившись, он оперся на посох.

— Будем рады отобедать с вами.

— Тогда добро пожаловать, — сказал Зиму с вымученной вежливостью. — Женщина, по дороге в лагерь собирай хворост! Нам потребуется большой огонь, коль мы намерены чествовать гостя!

Алеа бросила на него испепеляющий взгляд. Даже великаны не разговаривают так с женщинами!

— Она не будет собирать никакого хвороста и понесет только свою сумку, — заявил Гар. Его рука воспарила над ее плечом, и только Алеа с Гаром знали, что на самом деле он не коснулся ее. — Она — моя щитоносица.

— Не вижу никакого щита, — мрачно пробормотал Зиму, подозрительно глядя на них.

— Она сама — мой щит, — объяснил Гар.

Алеа подавила в себе желание удивленно оглянуться на него и стала негодовать на себя за то тепло, которое распространилось по всему ее телу после слов Гара.

— Советую относиться к ней по-доброму, — продолжал Гар, — потому что когда она умрет, то станет валькирией, и если вы погибнете на поле боя, она не удостоит вас внимания, вспомнив дурное к себе отношение.

Алеа понимала, что Гар блефует, но тем не менее сердце ее сладко замерло. Стать после смерти валькирией! И все же всех способностей Гара не хватило бы, чтобы совершить это чудо.

* * *

Все вместе они двинулись дальше в глубь леса, однако бандиты держались от них на расстоянии.

Это дало девушке возможность шагнуть ближе к Гару.

— Это верх глупости!.. — укоризненно прошептала она. — Как только мы окажемся у них в лагере, негодяи тотчас нападут на нас и сделают с нами все, что им заблагорассудится!

— Они не посмеют, — прошептал в ответ Гар. — Мне же просто необходимо узнать, что представляют собой преступники-изгои, если я лелею надежду принести мир в эту страну!..

Алеа пристально посмотрела на него.

— Ты серьезно? Ты действительно намерен попытаться освободить рабов и заключить мир?..

— Действительно намерен, — подтвердил Гар. — Человек в конце концов должен что-то сделать в этой жизни, оставить после себя добрый след. У него должна быть причина, чтобы жить.

Алеа глянула ему прямо в глаза.

— Ты в самом деле сможешь обеспечить нам защиту от этих бандитов?..

— Несомненно, — уверил ее Гар, — по крайней мере, пока я бодрствую. Но, что более важно, надо суметь их самих убедить в этом.

— Как тебе это удается? — требовательно спросила Алеа.

— Благодаря таланту, — искренне ответил Гар, — а также многолетним тренировкам... Думаю, и ты отчасти обладаешь таким даром. Если останешься со мною достаточно долго, то я научу тебя, как им пользоваться.

Алеа напряглась; знай она Гара похуже, то подумала бы, что это скорее предложение, нежели приглашение.

Впрочем, — напомнила себе девушка, — я действительно недостаточно хорошо его знаю. Возможно, без него я буду в большей безопасности, чем с ним...

Алеа решила серьезно поразмыслить по этому поводу.

И времени для раздумий у нее было еще очень много.

Лагерь разбойников располагался на широком, расчищенном от деревьев участке в глубине березового леса, где среди куч мусора в беспорядке стояло около десятка хижин — больших белых полушарий, напомнивших Алеа грибы-дождевики.

Приглядевшись, девушка поняла, что домишки покрыты березовой корой, закрепленной на длинных березовых же шестах. Алеа усомнилась, способны ли такие строения защищать от дождя и сохранять тепло.

По деревне бродили женщины. Некоторые из них приглядывали за полуголыми ребятишками, другие носили воду, третьи рубили хворост и чинили хижины. Группа девушек возвращалась из леса с корзинками, полными ягод. По лагерю слонялись также человек десять мужчин: некоторые упражнялись в стрельбе из лука, другие просто болтали друг с другом.

Один из них подозвал к себе женщину и передал ей пустую кружку. Женщина кивнула, взяла кружку и скрылась в хижине, потом вернулась с полной кружкой и подала ее мужчине.

Тот, прервав свой разговор с другим бандитом, сделал большой глоток.

Алеа возмутилась. После деревни великанов, где каждый выполнял свою долю повседневного труда, ей показалось крайне несправедливым то, что женщины вынуждены делать всю черную работу.