– Объяснись.

Тесть пару раз пыхнул сигарой, а затем ткнул ею в сторону карты мира на стене.

– Если тебе удастся создать настолько могучую армию, что она сможет опрокинуть немцев, то твоя армия станет сильнейшей на континенте, так?

Киваю.

– Вот, Михаил, а из этого тут же следует альянс США и Великобритании против тебя. Уверен, что там же будет и Япония. Тебя объявят главной угрозой цивилизованному миру и начнут формировать военный блок уже против России. Или ты сомневаешься в этом?

Ну, памятуя итоги Второй мировой войны и то, как вчерашние союзники тут же стали злейшими врагами, я в это охотно верю.

– Нет, не сомневаюсь.

Король усмехнулся.

– Я тебе больше скажу, Михаил. Победа над Германией и ее разгром нам категорически невыгодны. Даже просто победа с почетным миром. Иначе мы потеряем Францию! Мы должны зафиксировать нынешнее положение во взаимоотношениях между Орлеаном и Берлином. Обида, ненависть, горечь потерь и ярость за разрушенный Париж, за оккупацию четырех провинций. Вспомни, сколько десятилетий французы копили свой гнев за поражение 1871 года, за Эльзас и Лотарингию! Боши должны ответить за все – вот что должно двигать французами и дальше. Если же Германию опрокинут, если выбьют из Бургундии и прочих Шампаней, если Франция заберет назад Эльзас и Лотарингию, если установит границу по Рейну, то очень, подчеркиваю, очень велик шанс, что через десять лет мы получим военный союз Германии и Франции, поддерживаемый Британией и США. А для нас, согласись, это худший из вариантов. А если к ним еще присоединится Япония, то ты получишь войну на два фронта. Нет, Михаил, я убежден: войну надо прекращать сейчас, пока мы находимся в наилучшей ситуации.

Вновь затянувшись сигарой, он подвел итог промывке моих мозгов:

– Уверен, что вскоре папа выпустит очередное послание, в котором призовет страны к миру. Это будет прекрасный шанс «прекратить бессмысленную бойню». Мир без аннексий и контрибуций в Европе нам подходит вполне. Пусть Германия и Австро-Венгрия выводят свои войска из Франции и России и возвращают их на прежние границы по состоянию на июль 1914 года. Пусть Австро-Венгрия и Германия признают территориальные приобретения России в Галиции и в Османской империи, а также признают Ромею и тебя ее императором. Пусть признают «уточненные границы» Италии на Балканах и во Франции. Это будет достаточная победа в глазах русского и итальянского общественного мнения. Победа, плюс долгожданный мир. Россия вернула все свои земли, плюс приобрела Галицию и Западную Армению. Плюс создала Единство с Ромеей, фактически выйдя в Средиземное море. Я уж не говорю о кресте над Святой Софией. Великая и безусловная победа при самых наилучших из возможных раскладов.

– А Франция?

– А что Франция? Думаю, что немцы согласятся отвести свои войска на прежнюю границу, но обставят это все кучей условий. Например, условиями автономии четырех провинций или созданием демилитаризированной зоны в них. С одной стороны, Франция получит свои земли обратно, а с другой – обида остается, и злость на бошей никуда не денется. Разрушенный Париж опять же. Французы захотят реванш. А нам именно это и надо.

– Возможно. Но и Германия захочет что-то получить по итогам!

– Конечно. Например, какие-то французские колонии или еще что-то полезное. Скажу больше, ради такого мира я готов вернуть Франции Тунис, лишь бы этот размен не свалил с трона юного Генриха VI. Корсика под двойным протекторатом с Бонапартом во главе. Как ты смотришь на твоего генерала Бонапарта на троне Корсики? И все довольны – и Франция, и Италия, и Россия.

Усмехаюсь.

– Ну, допустим. Но что скажут остальные союзники?

Тесть развел руками.

– А что скажут? Смотря кто и что. Ситуация с балканскими союзниками мне представляется разрешимой, там кроме Румынии, желающей округлиться за счет Австро-Венгрии, и воевать некому. Если ты придержишь свои армии и предложишь Фердинанду отвоевывать «округление» румынскими войсками, то он очень быстро придет к осознанию несостоятельности своих претензий. Как бы его еще с трона не сбросили за такую войну. С остальными же все более-менее разрешилось, и даже Греция увлечена в основном оккупацией своей зоны в Османской империи.

– А Америка?

– Думаю, что в этом году США не в состоянии диктовать условия, чего не скажешь о ситуации в 1918 году и далее. Если немцы отводят свои войска на границу и оставляют Польшу, то можешь с ней поступать как угодно, в том числе, облачив в красивые наряды, дать ей независимость, как обещал твой брат. Естественно, взяв за это с Америки все, что только пожелаешь. Одно дело торговаться о том, чего у тебя нет, но совсем другое – о том, что ты контролируешь и можешь вообще не отдавать и пользоваться самому. Не сойдетесь в цене? Так и пользуйся сам, там, насколько я помню, четверть промышленного потенциала России. Что касается местных, то уверен, что решимости навести порядок в Польше у тебя хватит.

Еще один клуб дыма.

– Что же касается Британии, то Британия не сможет воевать в Германией в одиночку, да и в Сити не дадут правительству и королю сделать этот самоубийственный шаг. Так что в Лондоне будут вынуждены подписать общее мирное соглашение и начать готовить уже будущую мировую войну. Мы тоже начнем. Но с наилучших для нас позиций.

Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Зал приемов. 6 (19) сентября 1917 года

– Ее императорское величество государыня императрица Всероссийская благословенная Мария Викторовна!

Золотые двери распахнулись, и в огромный зал вышла хозяйка. Заняв свое место, она окинула взглядом склонивших головы или присевших в церемониальном книксене дам. Разумеется, книксен полагалось делать лишь одетым в цивильные платья. Тем же, на ком был военный или гражданский мундир служения, строгий протокол дворца предписывал ограничиваться лишь поклоном головы во время церемонии приветствия августейшей особы.

Причем склонивших голову в зале оказалось намного больше. Впрочем, здесь были не только женщины. Замужние дамы, если позволяли обстоятельства, были приглашены вместе с мужьями, а незамужним дозволялось пригласить с собой кавалера.

Присутствовали также представители дипломатических миссий, прибывших в Константинополь, а также немалое число представителей мировой прессы, уже полным ходом фотографировавших и снимавших на кинопленку облаченную в мундир генерала спасения русскую императрицу.

– Честь в служении!

И без того звонкий голос государыни Всероссийской был многократно усилен прекрасной акустикой Зала приемов. Нужно ли говорить, что слитный ответ сотен женских голосов буквально зазвенел в воздухе.

– На благо Отчизны!

Стоически выдержав звуковую ударную волну, императрица обратилась к собравшимся в зале:

– Дамы и господа! Сегодня, как никогда, верна эта форма обращения! Да простят меня уважаемые мужчины, но сегодня именно дамы главные и первые на этом высочайшем приеме. Приеме в их честь!