«Интересно, как давно он в последний раз смотрел на себя в зеркало?» — подумала Фейт. Из-под складок развевающегося хирургического халата выпирал такой большой и круглый живот, что Пит казался беременным.

— Как поживает Уилл? — поинтересовался Пит.

— Трент? — удивилась она. — Я не знала, что вы знакомы.

Он снял перчатки и сделал знак Фейт следовать за собой.

— Он просто великолепный детектив. Наверное, приятно для разнообразия поработать с кем-то, ну, скажем… поинтеллектуальнее вашей привычной компании.

— Гм… — промычала она, не желая делать Уиллу комплименты, хотя Пит был прав.

В отделе убийств департамента полиции Атланты работали только три женщины. Когда Фейт туда попала, их было четыре, но Клэр Данкел, ветеран с тридцатилетним стажем, ушла на пенсию в первую же неделю ее работы. При расставании она дала Фейт совет: «Если не хочешь, чтобы у тебя отросли яйца, хотя бы изредка надевай юбку».

Может быть, именно поэтому Фейт было так трудно ладить с Уиллом Трентом. Несмотря на все свои недостатки, он, казалось, действительно ее уважал. Он ни разу не провел смехотворной параллели между цветом волос Фейт и ее умственными способностями. Он не плевал поминутно на пол и не почесывался. Другими словами, он не делал ничего из того, что обычно проделывал Лео Доннелли, не успев выпить вторую чашку кофе.

Пит развязал пояс хирургического халата, продемонстрировав яркую гавайскую рубашку. Фейт с радостью отметила, что он в шортах. Но ее несколько обеспокоил вид его безволосых ног в натянутых чуть не до колен черных носках.

— Жуткая ситуация с вашей мамой, — сказал Пит, пока Фейт наблюдала за тем, как он нажимает на кнопку контейнера с мылом и намыливает руки. — Это один из тех случаев, когда слова «я просто делал свою работу» кажутся неудачной отговоркой.

— Ну да, — согласилась Фейт.

— Знаете, я провел в этом здании много лет и видел много событий, которым не следовало бы происходить. Разумеется, я никому не стал бы предлагать эту информацию по собственной инициативе, но, если бы меня спросили в лоб, я бы почувствовал, что должен сказать правду. Полагаю, в ваших глазах это делает меня крысой. Кажется, это так у вас называется?

Она пожала плечами.

— Уилл — хороший парень, которому пришлось делать грязную работу. Я ему сочувствую.

Пит выдернул из коробки несколько бумажных полотенец и направился к себе в кабинет, по пути вытирая руки.

— Садитесь.

Он кивнул на стул у стола.

Фейт села прямо на кипу бумаг, зная, что он не ожидает того, что она станет их перекладывать.

— Что вам уже удалось выяснить?

— Боюсь, что ничего существенного. — Из маленького холодильника в углу он извлек бумажный пакет и вынул из него бутерброд. Фейт попыталась сосредоточиться на поиске чистой страницы в своем блокноте. — Девочку ударили ножом не меньше двадцати семи раз. Судя по углу, под которым наносились раны, и по траектории замаха, они соответствуют кухонному ножу, обнаруженному вами на месте преступления. По всей вероятности, нанося удары, убийца стоял над ней на коленях.

Фейт лихорадочно записывала, зная, что он не будет делать паузы, чтобы подождать, пока она допишет.

— Ее бедра покрыты кровоподтеками, а в вагинальном канале имеются надрывы. Я также обнаружил присутствие кукурузного крахмала, что указывает на использование кондома, но, судя по наличию спермы, можно предположить, что кондом порвался, что часто случается во время грубого секса. Я также отметил легкие следы укусов на ее груди. Я бы сказал, что все это скорее соответствует половому акту, совершенному по обоюдному согласию, хотя с моей стороны это, разумеется, лишь домыслы. — Он откусил от бутерброда и принялся жевать, продолжая говорить: — Конечно, подобные следы можно оставить и насилуя женщину, но, с другой стороны, можно возразить, что при определенном напоре со стороны мужчины и встречном желании женщины они могли бы указывать всего лишь на страстное соитие. Я не удивился бы, если бы после пары бутылок текилы и в определенной ситуации нынешняя миссис Хансон с радостью оставила бы на моем теле точно такие же повреждения.

— Включая следы укусов? — сдерживая дрожь отвращения, уточнила Фейт.

Пит громко сглотнул, и Фейт начала писать в своем блокноте совершенно бессмысленные слова, мысленно умоляя его прекратить эти шутки.

— Значит, вы утверждаете, что девушку не изнасиловали?

— Как я уже сказал агенту Тренту на месте преступления, ее трусы были испачканы спермой. Это указывает на то, что после занятия сексом она надела белье и встала. Так что, если только преступник не изнасиловал ее, заставил одеться и встать, после чего погнался за ней по коридору, настиг, убил и снова снял с нее трусы, я рискну утверждать, что она не была изнасилована. Во всяком случае, во время нападения.

Фейт слово в слово записала все в свой блокнот.

Пит еще раз откусил от бутерброда.

— Что касается причины смерти, то я бы назвал троих наиболее вероятных кандидатов: травма от удара тупым предметом, разрыв яремной вены и старый добрый шок. Нападение было яростным. Это могло вызвать каскадный эффект. Бывает, наступает момент, когда мозг, сердце и другие органы просто вскидывают руки и говорят: «Знаете что? Мы больше не в состоянии это терпеть».

Фейт добросовестно записала эти слова.

— И что вам кажется наиболее вероятным?

Он задумчиво пожевал и вдруг рассмеялся.

— Ну, кабинетный судмедэксперт сделал бы ставку на яремную вену!

Фейт выдавила из себя смешок, хотя и не понимала, зачем реагирует на его шуточки.

— Яремная вена была рассечена. Я бы сказал, что это само по себе неизбежно стало бы причиной смерти, хотя на это ушло бы некоторое время. Скажем, минуты три-четыре. В официальном отчете я в качестве наиболее вероятной причины укажу обширный шок.

— Вы думаете, что во время этого нападения она была в сознании?

— Если вам зададут этот вопрос ее родители, на вашем месте я бы совершенно недвусмысленно ответил им, что она потеряла сознание мгновенно и уже не чувствовала боли. — Из бумажного пакета он извлек пакетик с жареным картофелем и, откинувшись на спинку стула, открыл его. — Мальчику повезло гораздо меньше.

— Какие у вас предположения?

— Они полностью совпадают с теорией Уилла. Я восхищаюсь тем, насколько точно он читает место преступления.

Пит сунул в рот ломтик картофеля и замер, видимо погрузившись в размышления о блестящей квалификации Уилла Трента.

— Пит?

— Простите, — спохватился он, протягивая ей пакет с картофелем. Фейт покачала головой, и он продолжил: — Я еще не разобрал все свои пометки, но у меня уже сложилась совершенно отчетливая картина. — Он выпрямился на стуле и отпил из стоявшего на столе пластикового стакана. — С физической точки зрения все довольно прямолинейно. Я уже говорил вам об ушибе головы. Одного удара ножом в грудь хватило бы, чтобы его убить. Я думаю, что все его дальнейшие действия объясняются мощным выбросом адреналина. Нож пробил правое легкое — очень простая арифметика указывает на то, что наш убийца левша, — не задев бронхиальное дерево. Можно предположить, что жертва выдернула нож, усугубив отрицательный поток воздуха. Видите ли, легкое герметично запечатано, и от разреза оно сдувается, как проколотый булавкой воздушный шар.