Из Западной Европы в Россию привозились металлические изделия, сукна, полотна, вина, сельди, сахар, бумага, огнестрельные снаряды, золотая и серебряная монета, разные пряности и проч. Таможенные чиновники обыкновенно отбирали самые лучшие товары и покупали их для государя (товары эти шли отчасти на потребности царского двора, отчасти назначались в продажу). Из России иностранцы вывозили сырые произведения; самую важную статью отпуска составляли меха; потом следовали воск, мед, кожи, сало, икра, лен, пенька и отчасти хлеб. Русские торговые люди почти не ездили со своими товарами в Западную Европу: на такие поездки неблагоприятно смотрели как само московское правительство, так и иностранные купцы.

Что касается до внутренней торговли, то почти каждый посад служил рынком для своих окрестностей. Большие расстояния между городами и неудобство путей сообщения обусловливали обычай торговцев ежегодно в известное время собираться в определенном месте; таким образом произошли ярмарки. Они соединялись обыкновенно с храмовыми праздниками и помещались около церкви. Особенно замечательны ярмарки в монастырских имениях; сюда купцы съезжались охотнее, потому что крестьяне монастырских земель были более зажиточны, чем в других местах, и самые торги менее стеснялись вмешательством таможенных чиновников. Из таких ярмарок наиболее знаменита Макарьевская, около монастыря святого Макария Желтоводского.

Иностранцы, посещавшие Россию, отзываются об ее жителях как о народе, весьма склонном к торговой и промышленной деятельности.

Они удивлялись изворотливости и сметливости русских купцов, но заметили и другую черту, которая приносила большой вред торговле, — это недостаток честности. Обычай запрашивать в несколько крат дороже настоящей цены, божиться и в то же время обманывать покупателя был весьма распространен между московскими торговцами. Подобная черта является прямым следствием необразованности и порчи народного характера. Далее, на торговлю имели неблагоприятное влияние следующие обстоятельства. На всех главных рынках русский купец встречал подрыв со стороны царских товаров; например, являясь на ярмарку в Архангельск, он не смел торговать прежде, нежели окончится торговля царская, для которой отбирались всегда лучшие товары. Некоторые ветви торговли находились исключительно в руках казны, например дорогие меха, продажа хлебного вина и пр. Вообще торговая деятельность в Московском государстве пользовалась весьма ограниченной свободой; товары при всяком движении подвергались подробной оценке и должны были оплачиваться многочисленными пошлинами. Сюда же присоединялись обиды от воевод и приказных людей; таможенные головы и целовальники хотя назначались из торговых сотен, однако притесняли и брали взятки не менее приказных[96]. Пути сообщения — необходимое условие для торговой деятельности — находились еще в первобытном состоянии. Самое обычное время для путешествия была зима; тогда по дороге между главными торговыми пунктами тянулись огромные обозы с товарами (так, между Москвою и Ярославлем можно было встретить обозы в 700 или 800 саней). Летом главным средством сообщения служили реки, но плавание по ним было соединено с препятствиями от мелководья и волоков, которые требовали довольно частой перегрузки, а каналы в то время почти не были известны в России. Наконец, торговля и вообще народное благосостояние много страдали от разбоев.

Что касается заводской и фабричной промышленности, то она была еще весьма мало распространена в Московском государстве и находилась большей частью в руках иностранцев. Первые железоплавильные заводы устроены в царствование Михаила Феодоровича голландским купцом Виниусом около Тулы. Вслед за ним гамбургский купец Марселиус устроил завод на реках Костроме, Шексне и Ваге, а в царствование Алексея Михайловича основаны олонецкие железные заводы. На этих заводах отливали для правительства пушки, ядра, делали ружья и другие железные вещи; главными мастерами были иностранцы; заводчики, однако, обязывались научить своему мастерству присылаемых к ним русских работников. Кроме того, в XVII веке встречаются некоторые суконные и полотняные фабрики, впрочем назначенные только для царского двора.

Художественная деятельность в России по-прежнему сосредоточивалась главным образом на строении и украшении храмов. (Храмы и их украшения кроме своего религиозного значения служили единственным и весьма наглядным проводником изящного вкуса в народную массу.) Почти все важные постройки совершались под руководством иностранных художников, которые со времен Ивана III постоянно выписывались из Италии и Германии; например, этими художниками построены стены Московского Кремля, соборы Успенский и Архангельский.

Вот что сообщают летописи о построении Успенского собора, этой главной московской святыни.

Митрополит Петр, переселясь из Владимира в Москву, просил великого князя Иоанна Даниловича Калиту построить каменный соборный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. «Если послушаешь меня, — говорил Петр, — то будешь сильнее всех иных князей и род твой возвеличится, град сей будет славнее всех градов русских, святители будут обитать в нем, руки его взыдут на плеща врагов и кости мои будут положены в нем». Храм был заложен в 1326 году, а в следующем году окончен. Святой Петр не дожил до его окончания, он был погребен в одном из приделов этого храма. Около полутораста лет спустя, когда храм пришел в ветхость и притом оказался тесен для возраставшего населения Москвы, великий князь Иван III велел разобрать его и построить вновь, в больших размерах, по образцу владимирского собора Богородицы, основанного Андреем Боголюбским. Стены нового храма уже доведены были до сводов, как вдруг обрушились по непрочности материала и неискусству строителей. Тогда великий князь послал в Италию искать хорошего архитектора; такой нашелся в лице Аристотеля Фиоравенти, болонского уроженца; каменщики для нового собора были вызваны из Пскова, а кровлю делали новгородские мастера и покрыли ее «немецким» железом. Успенский собор построен Аристотелем в течение трех лет; в 1479 году он был окончен и освящен митрополитом Геронтием. Внутреннее иконное расписание стен (альфреско) было довершено при следующем великом князе, Василии Ивановиче. Иван Грозный после известного московского пожара главы собора покрыл медными вызолоченными листами. Михаил Феодорович, восстановляя Москву, разоренную поляками, между прочим, велел вновь расписать стены собора по накладному листовому золоту; при этом со старого письма предварительно снимались рисунки, которые потом воспроизводились на тех же местах. (Иконопись и украшения храма поновлялись еще при Екатерине II и после французского разорения при Александре I[97].)