По сути, ничего удивительного в этом не было. Ведь если жуки способны вводить в бортовые разумы кораблей навигационную информацию, почему они не могут пойти чуть дальше и перехватить управление? Да, технология фокуса неясна, но это ничего не меняет. Если связь налажена, следует ожидать любого использования канала. Раньше жуки не лезли так глубоко, но ведь раньше никто из них и не оказывался под обстрелом дактианских десантников и не падал на горящую планету в «сдохшем» корабле.

Короче говоря, лично Хауэру давно стало понятно, что с кифером следует держать ухо востро.

Смущал лишь тот факт, что Момо вот уже в третий раз обратился к командору напрямую, без посредничества Бозе. Три раза – закономерность. То есть Момо выбрал Хауэра в качестве запасного «контактера». И вот здесь крылась проблема – командор, в отличие от Бориса, не умел разговаривать с жуком.

– Это что значит? – не двигаясь и даже не оборачиваясь, спросил Хауэр.

– Момо категорически возражает, – ответил Борис. – Только не спрашивай, почему. Я сам в недоумении. Момо ссылается на свой дар навигатора.

– При чем тут это?

– Он говорит, что это умение видеть звезды.

– Мы тоже умеем видеть звезды.

– Ты же понимаешь, Момо вкладывает в это словосочетание совсем другой смысл.

– Короче говоря, пока ты рассуждал о «ракурсе от Пекла», он был согласен, но когда мы озвучили точку прибытия, его осенило, что конкретно туда прыгать нельзя?

– Примерно так.

– И что он видит среди тех звезд?

– Он не может объяснить. Зато знает, как это можно увидеть всем. Не прыгая.

– И как это сделать?

– Нам нужен выход в гиперсеть. Там, конечно, задворки, но неподалеку все-таки есть маяк. То есть связь.

– «Здорово» придумано, – Хауэр усмехнулся. – Этот жук за идиотов нас держит? Никакого выхода в гиперсеть у нас нет – портал Эниума разрушен. И даже если мы сумеем каким-то образом наладить связь, кто или что станет нашими глазами в зоне маяка «Тампа-157»?

– Системы наблюдения маяка.

– И как мы к ним подключимся?

– Через Эниум, – неожиданно заявил Шершень. – Можете не верить, но его портал на связи. Он сильно поврежден, это правда, и «присел» на остров третьего слоя, но работает и даже собирается воспарить на место.

– Хорошая новость! – воодушевился Бозе. – Ставлю сотню, что Момо тоже уловил сигнал Эниума, потому и одернул нас. О! Теперь и я на связи! Сейчас попробую договориться! Вы не против, командор?

– Пробуй, – нехотя разрешил Макс. – Шершень следи за поляной. Если увидишь «Стальную бабочку», сразу прыгай.

– Виданное ли дело, – пробурчал Шершень в сторону. – Крейсер шарахается от мелкой полувоенной посудины, как слон от мыши. Абсурд.

– Если мышь заражена, не грех и шарахнуться, – заметил Сайрус.

– Тебе, как зоологу, виднее, – смаглер пожал плечами.

– Эниум согласен! – по-прежнему воодушевленно выдал Бозе. – Есть лишь одна загвоздка. Системы наблюдения на маяке не работают. Гиперресивер исправен, а все остальное сдохло.

– Это не загвоздка, это полная отмена всей затеи, – хмыкнул Сайрус. – Или я чего-то не понимаю в вашей технике?

– Все просто, – сказал Хауэр, чуть лукаво косясь на озадаченного Бозе. – Всемогущий Эниум сейчас отправит на маяк информацию, которая создаст из невидимой темной материи объект типа робота-шпиона. Нечто подобное уже происходило в начале времен. С помощью информации о событии возникла целая вселенная.

– А маяк выдержит новый Большой взрыв у себя под боком? – Сайрус прочувствовал иронию и усмехнулся.

– Маяк можем потерять. – Хауэр притворно вздохнул. – Но ведь тогда и базе противника конец.

– Выгодный размен однако.

– Как вы спелись «однако»! – Борис недовольно взглянул на офицеров, а затем обернулся к Момо. – Что скажешь?

Жук пару раз присел и вдруг указал хвостом на Шершня. Жест был понятен всем, поэтому смаглер вновь оказался в фокусе всеобщего внимания.

– Что? – Шершень обвел спутников удивленным взглядом.

– Момо сказал, мы все увидим твоими глазами. – Бозе почесал макушку. – Я только не понял, в памяти у тебя надо покопаться или в личных записях.

– Я не веду никакие записи! Ваш ошейник не в счет, он позже появился. А в памяти ковыряться не дам! Знаю я ваши методы!

– Обычный гипноз. – Борис подал едва заметный знак Хауэру и Рему. – Расслабься, смаглер, больно не будет.

– Стоп! – Шершень вскинул руки. – Я вспомнил! Когда обнаружил «Стальную бабочку», я оставил на месте буй! Обычная практика. Чтобы в случае чего доказать, что не украл трофей, а добыл честным путем. На буй записываются все параметры происходящего в радиусе нескольких километров, вплоть до всяких заумных. Поэтому такие буйки еще «железными свидетелями» называют. Потом все вывернулось наизнанку, и пришлось про буй забыть. Только я не представляю, как можно к нему подключиться.

– Если буй работает, Эниум подключится. Давай позывной…

* * *

…Шершень меньше всего на свете хотел вновь очутиться в том месте, где двое суток назад встретил «Стальную бабочку». Даже виртуально. Но желания смаглера никто не спрашивал. Эниум в считаные секунды установил связь с буйком и любезно предоставил всем желающим доступ к поступающей с него информации. Мароманны получали картинку прямиком на свои синтетики, а все остальные смотрели кино на объемном экране крейсера. «Железный свидетель» работал, но оказался не таким уж «железным». Вместо сферического вида он выдавал картинку лишь половины сферы. Правда, это была самая красивая половинка – вид на газовые облака.

– Ничего не изменилось, – почему-то вздохнув, проронила Маритта. – Все такая же красота. Жутковато, но все равно красиво.

– Чтобы заметить изменения на просторах такого масштаба, надо прожить тысячу жизней, – сказал Бозе.

– Или двое суток, – слегка невпопад, как показалось, возразил Шершень.

Смаглер поднялся с кресла, шагнул вперед и указал на странные «блестки» в левой части проекции.

– Это что? – заинтересовался Борис.

– Пыль. Обычная пыль. Там ее много. Дело не в самой пыли. Ее что-то освещает. Видите, как она играет в каких-то лучах? – Шершень жестом заставил буй развернуться на сто восемьдесят градусов по условной горизонтали.

По глазам резанул ярчайший свет, и все невольно отпрянули. Камера буйка мгновенно перешла в режим максимальной защиты, но светофильтры не помогли. Спустя пару секунд буй почти «ослеп», а чуть позже и вовсе капитулировал – полыхнул белым пламенем, и связь с ним прервалась. Но записанная «Торрентом» трехсекундная «живая картинка» по-прежнему висела над палубой. И от этой картинки у кого-то из экипажа по коже побежали мурашки, у кого-то отвисла челюсть, а кто-то поджал лапы и хвост и сложился в компактную дулю. Спрятался, словно черепаха в панцирь.