Он приготовился к гневу, даже к слезам, но выдержать ее боль оказалось гораздо страшнее. «Я обидел ее», – думал Джек, не зная, как справиться с этим новым чувством. У него впереди трудное и опасное дело, которое потребует концентрации всех сил, а он ощущает себя разбитым и ни в чем не уверенным. Черт возьми, почему с ней всегда столько хлопот? Ответа не было.

Джек доскакал до гавани, у «Зеленого якоря» бросил поводья своему груму и на секунду остановился, глядя на оживленный порт, где сновали рыбацкие лодки, пакетбот принимал пассажиров, а дальше, как герцог среди крестьян, стоял «Ветер Фортуны».

Когда Джек закончит дела в пивной, Трайерн на катере доставит его на корабль, и они сразу отправятся через Ирландское море на Корнуолл. Там он встретится еще с одной группой товарищей. Бродяги и авантюристы, они наверняка охотно согласятся отправиться в Венесуэлу.

Джек обещал Боливару доставить ему дьяволов, и Боливар их получит. Сейчас как раз предстояла встреча с первой партией.

В тихой деревенской пивной царил уютный полумрак. По стенам – панели темного дуба, над ними пожелтевшая штукатурка, под потолком – тяжелые балки, пол устлан сеном. В камине ревет огонь. Лампы с китовым жиром и несколько сальных свечей освещают живописную компанию за угловым столом. По осанке сразу видно, что солдаты, хотя и не в форме. Отчаянные головы на половинном жалованье!

Джека встретили радостными ухмылками.

– Малыш Джеки! Давай сюда.

– Вот он, дьявол!

Джек ответил широкой улыбкой:

– Кирби, Торрэнс, О'Шоннеси, Грейвз! А где же этот негодяй Миллер?

– Тут он, куда ему деться.

Обменялись рукопожатиями, Джек приказал подать элю.

– И как дела, ребята? Наслаждаетесь свободой?

В ответ раздался нестройный хор голосов:

– Если бы! Нет! Куда там!

Выпили по кружке, и Джек перешел к делу.

Через пару часов, когда Джек вышел из таверны, Трайерн его уже ждал, стоял у входа, любуясь на Аполлона, а жеребец обнюхивал ему карманы, надеясь найти что-нибудь съедобное.

– Хо, капитан! Как прошла встреча?

– Нормально, – пробормотал Джек. – Все согласились. Дадим им несколько недель, чтобы собрать людей, а потом вернемся за ними.

– А почему вы такой мрачный? Джек отвернулся.

– Из-за Иден? – догадался Трайерн. – Она тяжело это приняла?

– Ужасно, – признался капитан. Трайерн вынул из кармашка часы.

– Еще не поздно привезти ее сюда. Успеете до прилива. Джек прошелся рукой по волосам и потер шею.

– Не знаю…

Трайерн бросил на капитана проницательный взгляд:

– Решайте скорее.

Джек обернулся к морю. Может, он действительно похож на Виктора Фарради? Разработал план, как обычно, основываясь на логике, эффективности, точности. А сейчас все изменилось, и, значит, прежний образ мышления уже не годится?

«Иден права, – внезапно решил он. – Я обманул ее. Я не прав». Джек понял, что не может оставить ее в таком состоянии – рассерженной, одинокой, обиженной.

В крайнем случае, Иден погостит в его семье, а он тем временем отправится в Южную Америку. Она останется в безопасности, и у нее будет общество. Джек по-прежнему не хотел везти жену в Лондон, боялся, что свет не примет ее. Черт возьми, не примет из-за него! С другой стороны, дядя Артур отметил, что Иден не обычная женщина, а такая способна завоевать любое общество.

Джек развернулся, отшвырнул сигару и шагнул к лошади.

– Вы куда? – крикнул ему вслед Трайерн, когда капитан взлетел в седло.

– Привезу жену. – И пришпорил коня, чтобы не передумать.

Джек извинился. Иден видела, что это были не просто слова, что извинился он искренне. Он вернулся за ней, взял ее с собой в Лондон. Снял самый лучший номер в великолепном отеле. Даже русский царь в нем останавливался.

Иден приняла извинения, но безусловная вера в мужа поколебалась.

Джек осыпал ее, словно принцессу, самыми щедрыми подарками. Начал с одежды. Заявил, что платья, которые они с Мартином сшили на корабле, были хороши для деревни, но для столицы они не годятся. Мартина послали узнать, кто сейчас в Лондоне самая модная портниха, затем Джек заплатил этой даме несусветные деньги, чтобы она отложила на время остальных клиенток и сшила полный гардероб для его молодой жены.

Затем он призвал для нее целую армию горничных и лакеев, а двумя днями позже передал через слугу, чтобы Иден выглянула в окно.

Иден, в своем первом законченном платье, вышла на балкон и увидела, что муж машет ей с облучка экстравагантного ландо кремового цвета, которое он только что приобрел на «Таттерсоллз». Самое элегантное дамское ландо, какое только возможно представить: подушки из розового шелка, гирлянды эмалевых цветов по бокам, розовые с золотом спицы. В ландо были впряжены четыре белых коня с розовыми плюмажами.

Иден не знала, что сказать. Подарки ей нравились, но обида не забывалась. Ей казалось, она вела себя как дурочка, – до конца открыла ему свою душу, считая, что он сделал то же самое, но оказалось, Джек ее обманывал. Теперь Иден не могла избавиться от мысли: о чем еще он предпочитает умалчивать?

Она была уверена, что Джек ее любит, иначе бы он на ней не женился, но ведь он богатый и могущественный человек и, скорее всего не принимает ее всерьез, не считает ровней себе. Она для него – фарфоровая кукла, с которой играют, когда есть время. Ведь он так и не объяснил, почему хотел оставить жену в Ирландии. Говорил, что не хочет подвергать ее опасности, но Иден никакой опасности не видела, и ее терзали различные страхи. Может быть, Джек стыдится манер своей жены? Считает, что она может его скомпрометировать?

Проходили дни, оба делали вид, что все в порядке. Джек возил Иден по городу, показал Британский музей, парки, художественные галереи, даже кондитерскую Гюнтера, где они ели мороженое. Но теперь, когда Иден оказалась наконец в Лондоне, ее прежние мечтания как-то померкли.

Джеку казалось, что она отстраняется от него, но сама Иден чувствовала себя растерянной и подавленной. Она боялась открыться мужу так, как делала это в Ирландии, из страха испытать новую боль.

Джек удвоил усилия – он принялся покупать для нее драгоценности. Но блеск бриллиантов лишь настораживал Иден. Неужели он думает, что доверие можно купить?

«Что же делать?» – думал Джек. Бриллианты не помогли. Иден по-прежнему на него обижалась.

Черт возьми, как это некстати! Он не мог позволить себе отвлечься от своей миссии. Однако настроение жены целыми днями не шло у него из головы. Джек отдал бы все на свете, чтобы все у них стало, как прежде, но он был бессилен – Иден чувствовала то, что чувствовала, и виноват в этом только он. Джек снова был одинок; Жена была радом – вежливая, спокойная, далекая, молчаливая.