– Меня Глаша зовут, – улыбнувшись, первой сказала она, прервав возникшую неловкую паузу, и протянула ему свою руку.

– Руслан, – ответил он и осторожно пожал ее ладонь.

Григорий Ильич через месяц приехал в поселок и решил заглянуть на конюшню, проведать земляка.

Руслан встретил его сдержанной улыбкой.

– Как дела, Руслан? Здравствуй.

– Все хорошо, Григорий, здравствуй.

– Как работа? Хорошие лошади? – Григорий подошел и погладил одну из лошадей.

– Лошади здоровы, все хорошо. Григорий, мне поговорить с тобой нужно.

– Я слушаю, Руслан.

– Послушай меня, тут дело такое, жениться я решил.

– Жениться? – удивился Григорий. – Ты человек свободный, насколько я знаю, на вольном поселении, по крайней мере, жениться тебе никто не запрещает. Поэтому говори, чем тебе помочь?

– Она в другом поселке живет, не здесь. Здесь жить не хочет, там у нее мама похоронена. Там дом у нее. Помоги мне туда перевестись, там тоже лошади есть. Она уже говорила со своим начальником, меня там возьмут конюхом. Но здесь начальник даже слушать меня не желает. Говорит нет, и все. Помоги.

– Хорошо, Руслан, я прямо сейчас и поговорю.

Через час Григорий Ильич вернулся от начальника спецкомендатуры.

– Держи, вот разрешение на переезд, а с твоим начальством я сейчас переговорю, – сказал Григорий Ильич и подал в руки Руслану документ. Тот не успел и слова сказать, как Григорий Ильич развернулся и направился к выходу.

Через неделю в хозяйство прибыл новый конюх, и Руслан сдал ему своих лошадей. Кто бы видел глаза этих животных, когда он с ними прощался…

«Да нет, не прав ты, Фролка, наше это дело. Лопухнулись, упустили гадов, но оставить так никак нельзя», – думал Кольша. Он прогуливался по деревне, вспоминая, где чьи стояли дома до пожарища. На самой окраине, за разросшимися кустами бузины и черемухи, стоял большой амбар. Это был старый общинный амбар, в котором хранилась всякая конная упряжь, сани и кузнечные припасы. На дверях висел замок. Кольша потрогал его, он был цел.

– Этот амбар без старосты не велено было никому открывать, – услышал он голос Фрола за спиной.

– Я знаю, но теперь старосты нет и открыть его можно, – сказал Кольша.

– Нет, пока старосты нет – нельзя, – ответил Фрол.

– Фрол, старосту у меня на глазах сгубили, сгорел он заживо вон там, где общинная изба стояла, ты чего? – Кольша показал рукой в ту сторону, где была та изба.

– Я это знаю, Кольша. Но по нашим правилам мы не можем этот амбар трогать без старосты, там добро общественное, – стоял на своем Фрол. – Значит, нужно старосту нового избрать, и тогда можно будет при нем амбар открыть.

Кольша смотрел на Фрола и думал: «Наверно, Фролка в этом вопросе прав».

А Фрол в это время всмотрелся куда-то в даль и проговорил:

– Никак, к нам гости, Кольша, смотри.

Кольша обернулся и не поверил своим глазам. Через всю деревню по улице к нему стремглав бежала Варвара. Он тоже шагнул ей навстречу, но остановился. Она подбежала и тоже остановилась. Какую-то секунду они смотрели друг на друга, а потом бросились в объятия друг друга.

– Это кто же к нам пожаловал? – услышали они голос Евдокии.

– Это невеста моя, Варвара, – ответил Кольша, улыбаясь и весь светясь от радости.

– Да видим, что не сестра, – сказал, тоже улыбаясь, Фрол.

Варвара стояла, опустив глаза, и обеими руками держала Кольшу за руку.

– Будем знакомы, Фрол, жена моя Евдокия.

На околице показался Михеич, он шел чуть прихрамывая.

– Я-то думаю стою, как ты меня нашла, – увидев старика, сказал Кольша. – А ты не одна, с Михеичем. Что такое случилось, что вы здесь?

– Да уж случилось. – Варвара поглядела в глаза Кольше. – Ты не рад, что ли?

– Я очень рад, Варя, просто не пойму пока, почему вы здесь вот так внезапно. А ежели меня бы здесь не было?

– Плохо было бы, – ответил подошедший Михеич и поклонился всем: – Здравствуйте, люди добрые!

Те склонились в ответном поклоне.

– И тебе, отец, доброго здоровья.

– Проходите в дом, Евдокия, накрывай стол для дорогих гостей!

– Ежели Варвара поможет, в пять минут накроем, – сказала Евдокия, приветливо взглянув на Варю.

– Конечно, помогу. – Варвара пошла следом за быстро удалявшейся к дому Евдокией.

– Так что случилось-то? – спросил Кольша.

– А то случилось, что твою Варьку чуть кобель местный не спортил, – сообщил Михеич.

– Это как? – чувствуя, как кровь прихлынула к лицу, спросил Кольша, сжимая кулаки.

– А так, участковый Петров у нас, кобелина, на Варьку глаз положил. А он, гад, при власти, вцепится – не упустит. Упредили меня о том, вот я ее забрал и по-тихому увез сюда, к тебе, не боись, цела твоя девка. – Михеич мотнул головой и присел на пенек.

– Вот гад, – только и сказал Кольша.

– Да, давненько я здесь не был, считай, с двадцатого года, – сменил тему разговора Михеич, оглядываясь по сторонам.

– Какая деревня была, какие мужики, а? Девок со всей Ангары парни приезжали сватать! А теперь пусто…

– Ничё, деревню возродим, Михеич, – остывая от услышанного про участкового, уверенно произнес Кольша.

– Михеич, нам твоя помощь нужна, – вдруг сказал Фрол.

– Дык я затем и пришел вас навестить, – ответил старик, улыбнувшись.

– Нам староста нужен, как в деревне без старосты, мы вот хотели тебя на эту должность выбрать, – разом включившись в тему, поддержал Фрола Кольша.

– Вот те на, только присел на пенек с дороги, вы мне – старостой стань! – сердито ответил Михеич и, встав с пенька, пошел к дому Фрола.

– Ой, ну мы и дурни, – опомнившись, прошептал Фрол.

– Я-то чё влез? Тя услышал и тоже… – покачал головой Кольша.

– Рази так такие вопросы решаются, обидели мы Михеича, пошли, в ноги упадем, пусть простит.

Михеич не дал им упасть в ноги.

– Вижу и так, поняли, что глупость сморозили. Давайте ужинать, а потом о делах и поговорим.

После ужина, к которому присоединился и вернувшийся с рыбалки Петька, они вышли на улицу и уселись кругом для разговора. Кольша рассказал про беглых, про то, что они творили на своем пути. Когда разговор зашел о погибших от их рук старателях, Михеич рассказал, что знал их, заходили они к нему прошлой осенью.

– Хорошие мужики были, жаль, – добавил он и спросил: – Так где вы беглых потеряли, ну-ко, подробно мне сказывайте.