– А где ваш кузен? – поинтересовалась Линнет, сообразив вдруг, что маркиза нигде не видно.

– Его увел Прафрок несколько минут назад. Должно быть, появился пациент со сломанной конечностью, поскольку это специализация Себастьяна.

Линнет расслабилась, позволив Пирсу притянуть ее ближе, и запрокинула голову, глядя в потолок. Там было особо не на что смотреть, но это давало Пирсу возможность осыпать поцелуями ее шею.

– Мммм, – вырвалось из ее горла.

– Мне нравится, когда вы это делаете, – сказал Пирс, подняв голову, чтобы поцеловать ее в уголок губ.

– Что именно вам нравится?

– Издаете эти воркующие звуки, означающие, что вы можете и хотите.

– Вы намекаете, что я доступна? – поинтересовалась Линнет, несколько уязвленная.

– А вы намекаете на то, что я не стал бы уважать вас, будь это так? Ведь это не вы только что превозносили достоинства мужчин, которым свойственна твердость, а моя мать, женщина, которую я имею все основания уважать.

– Я не доступная, – упрямо произнесла Линнет.

– Мне это известно лучше, чем всем остальным мужчинам. – Он потерся носом о ее ухо. – Но не могли бы вы изобразить доступную девицу позже вечером?

Линнет обнаружила, что дрожит. Пирс крепко обнимал ее и лизал – лизал! – краешек ее уха.

– Что вы делаете? – пролепетала она, проигнорировав вопрос.

В ответ он прикусил мочку ее уха, и Линнет словно пронзила молния.

– Мне мешают ваши волосы, – шепнул он.

– Что касается вечера… – начала Линнет.

В этот момент дверь гостиной открылась и на пороге появился Прафрок.

– Прошу прощения, что помешал, но его милость, маркиз, нуждается в вашей помощи.

– Сложная операция? – спросил Пирс, все еще обнимая Линнет.

Линнет попыталась выпрямиться, но он не позволил.

– Да, насколько я понял, – отозвался Прафрок, а затем, повинуясь какому-то невидимому сигналу или неписаному правилу, попятился и закрыл за собой дверь.

– Проклятие, – вздохнул Пирс.

– Разве сложно ампутировать конечность? – спросила Линнет. – Мне казалось, это достаточно просто, как отпилить бревно, только более кроваво.

– Где ваша девичья чувствительность? – осведомился Пирс. – Вы рассуждаете так, словно не против держаться за другой конец пилы.

– Не против, – помолчав, сказала Линнет. – Думаю, это было бы интересно. Право, вы должны были позволить мне отстраниться. Прафрок, наверное, в ужасе.

– Прафрок? Его ничто не ужасает. К тому же вы моя невеста. Нам позволено сидеть в обнимку.

– Но не без компаньонки где-нибудь поблизости, – заявила Линнет.

– Чепуха. Полагаю, вы никуда не ходили без компаньонки в течение всего сезона?

– Ни разу.

– И чем это закончилось? Вы беременны от принца и помолвлены с маньяком.

Поскольку Линнет часто думала то же самое, она не стала возражать. Вместо этого она слегка повернула голову, перехватив его губы, скользившие по ее челюсти.

Его губы были неистовыми, требовательными и отнюдь не джентльменскими. Линнет приоткрыла рот, позволив ему, нет, приветствуя его – в его неуемности. В его поцелуе содержался вопрос, на который она собиралась дать отрицательный ответ. Они не могут заниматься этим снова.

Она оторвалась от его губ, тяжело дыша, и обнаружила, что этот наглец смеется, обхватив руками, обеими руками ее груди. Возможно, вырез ее платья не мог соперничать с декольте леди Бернис, но, с другой стороны, он удерживался на месте всего лишь ленточкой. И Пирс, ловкий, умелый Пирс развязал бантик на ее правом плече, так что ее обнаженные груди упали прямо ему в руки.

– Вы прекрасны, – прошептал он, потирая ее соски большими пальцами. Это было так восхитительно, что она ахнула.

Он сжал ее груди, почти грубовато, и нагнул голову…

Спина Линнет инстинктивно выгнулась, с губ сорвался негромкий возглас. Это привело ее в чувство.

– Прафрок услышит, – выдохнула она, оттолкнув плечи Пирса.

Он отпустил ее груди, сжав в последний раз, и все тело Линнет возликовало при виде неприкрытого желания, светившегося в его глазах.

– Мы не можем заниматься этим, – сказала она, сделав глубокий вздох. Что заставило ее грудь приподняться, набирая воздух, и Пирс снова уставился на ее бюст, как утопающий на веревку.

– Боже, вы само совершенство, – пробормотал он.

– Вам не кажется, что я несколько великовата в этом месте? – спросила Линнет. – Мой отец говорил, что я… то есть моя гувернантка однажды сказала, что я похожа на корову.

– Если бы коровы так выглядели… – Пирс помедлил, но, похоже, так и не придумал, как закончить фразу. Вместо этого он снова коснулся ее груди, на этот раз благоговейно. – Ваша грудь безупречна, Линнет. Мечта любого мужчины.

– И ваша тоже? – спросила она.

– Я даже не смел мечтать ни о ком вроде вас, – сказал он, встретившись наконец с ней взглядом.

Она знала, что улыбка, расцветшая в ее сердце, отразилась на ее лице.

Выражение лица Пирса мгновенно изменилось. Протянув руку, он подтянул вверх лиф ее платья, нежно стянул ленточки и завязал их. Линнет не шевелилась, наблюдая за его опущенными глазами и гадая, о чем он думает.

– Тот факт, что я даже не мечтал о вас, не значит, что я женюсь на вас, – сказал он наконец.

– Знаю, – отозвалась она. – Мы не подходим друг другу.

– Посмотрите, что я вам принес, – сказал он, сунув руку в карман и вытащив муслиновый мешочек, аккуратно стянутый тесемкой.

– Что это?

– Минеральные соли. Примите ванну этим вечером, и вы будете готовы к завтрашнему купанию.

Она взяла мешочек.

– Вторая ванна! Лакеи будут роптать, что им приходится таскать столько горячей воды наверх.

Пирс пожал плечами.

– Как вам будет угодно.

Затем встал, схватив одной рукой трость и протянув другую, чтобы помочь ей подняться на ноги.

– Я должен идти.

Он казался раздраженным, словно обвиняя ее в чем-то. Линнет схватила его за локоть.

– В чем дело?

– Ни в чем.

– Секунду назад мы прекрасно проводили время, а теперь вы злитесь, изображая холодность.

Он повернулся к ней с коротким рычанием.

– Какому мужчине понравится, что он почти потерял голову из-за женщины?

Линнет нахмурилась, глядя на него.

– Не вижу никаких признаков того, что вы потеряли голову.

– Я давно решил, что не женюсь, – сердито отозвался он. – Я едва ли могу позаботиться о себе самом, не говоря уже о ком-то еще.