Через минуту моя рация снова затрещала, и Гриша доложил:

– Клим вышел из машины и спускается к морю. Язык такой голый там есть, справа от обсерватории, помнишь?

– Помню, помню. Рядом никого больше не видно?

– Пока никого… Стоп!.. Сейчас, резкость поправлю… Ага, идет, красавец.

– Кто идет, Гриша?

– Кого ждем. Поднимается по тропе с бухты. В белых шортах, вьетнамках, голый торс… Клим его не видит, садится на камень, закуривает… Джо остановился, смотрит назад… Снова идет вверх.

– Заводи, – сказал я Кнышу.

– Сейчас он выйдет на язык… Скачет с камня на камень… Клим курит, смотрит на море.

– Погнали!

Машина рванула с места и сразу набрала скорость. Я лег на сиденье.

– Вижу вас! – несколько возбужденно сказал Гриша. – Очень хорошо, шоссе уже в поле зрения Джо… Клим еще его не видит. Между ними метров двести…

Я не ожидал, что Кныш домчится до «Москвича» так быстро. Завыли тормоза, я едва не свалился с сиденья.

– Я пошел! – буркнул Кныш и вышел наружу.

– Джо остановился! – почти прокричал Гриша. – Присел. Прячется за кустарником… Смотрит на мента. Мент спускается к Климу. Тот пока его не видит, все еще любуется морем…

Комментарий Гриши мне уже был не нужен. Осторожно приподняв голову, я мог видеть все происходящее своими глазами. Единственное, я не видел Джо – он находился немного ниже, на спуске к морю.

Кныш, отдаю ему должное, сделал все как надо. Это он артист, а не я. Подошел вразвалочку к Климу, хлопнул его по плечу. Тот обернулся, хотел встать, но Кныш, предупреждая эту естественную реакцию человека перед незнакомым милиционером, схватил его руку, стал трясти, быстро сел рядом, сдвинул фуражку на затылок – как по сценарию. Клим недоуменно заморгал глазами, но старшина уже подсунул ему под нос рацию, стал что-то спрашивать, размахивать руками, показывать на небо, на море.

– Джо все еще смотрит, – продолжал вести свой репортаж со скалы Гриша. – Пятится назад. Уходит… Большими прыжками спускается к морю… Все, я потерял его из виду, он где-то под обрывом.

– Все, Гриша, спасибо! – ответил я ему. – Можешь дальше штурмовать вершину.

– Спасибо! – передразнил Гриша. – С тебя пузырь.

Я снова взглянул в окошко. Старшина уже возвращался, а Клим провожал его таким взглядом, словно к нему только что подходил йети.

– Порядок! – сказал я Кнышу, когда он сел в машину. – Можно гнать обратно.

Кныш рванул рычаг передачи, круто развернулся и поехал в поселок.

– Если не ошибаюсь, – сказал он, не оборачиваясь, – ты приговорил человека.

Я сделал вид, что не расслышал.

– И по закону я должен предупредить преступление, – добавил старшина.

– Высади меня здесь, – попросил я, когда мы поравнялись с лагерем альпинистов.

– Я тебе больше не нужен?

– Нужен, – ответил я.

* * *

Не знаю, что движет людьми, когда они идут под пистолетный ствол, но в глазах Гриши и Князева я не увидел ничего другого, кроме желания помочь мне.

– Это опасно, – предупредил я, будто они и без меня этого не понимали.

– Не пугай, – ответил Гриша, успокаивая сам себя. Князев вообще ничего не сказал.

Обе радиостанции мы подвесили на ствол сосны. Одна из них была включена и работала на прием, другая должна была заменить первую, когда там сядут аккумуляторы. Под радиостанциями скучала Анна. Это был наряд вне очереди за провинность, которую она совершила вчера. Я ходил по лагерю от одной палатки к другой, время от времени кидая на нее взгляды.

– Ну что там? – в нетерпении спрашивал я, и она в ответ отрицательно качала головой.

Я был уверен, что Клим обязательно попытается связаться с Джо в ближайшее время, чтобы выяснить, по какой причине тот не пришел на встречу. Но после того, как мы с Кнышем спутали им все карты и Клим ни с чем вернулся в Судак, прошло два с половиной часа, а эфир по-прежнему молчал. Меня это начинало волновать.

У меня часто так бывало: я сначала сделаю что-то, а потом жалею. Разум тысячу раз подтвердит, что я поступил правильно, а сердце все равно жалеет, сочувствует моему врагу. Такова моя суть, и бороться с этим бесполезно.

Дикая злость на Клима бесследно прошла, а вместо нее на сердце лег камень. Жалкий человечишка, в общем-то совершенно безобидный, недалекий, наивный. Возомнил себя преуспевающим коммерсантом, купил подержанный «Москвич» и поклялся мне, что в ближайшем будущем отстроит себе трехэтажный особняк с видом на море и парком. Не от жизни хорошей он продался – наверняка Джо заплатил ему за услуги… Заплатил? Стоп!

Я вдруг совершенно отчетливо вспомнил, как нашел у себя на балконе газетный сверток с долларами и оставил его на том же месте, лишь прикрыл чугунной кастрюлей. Аванс, который выплатил мне Джо, на удивление быстро нашел Клим, когда был у меня. Совпадение? Клим просил в долг только на три дня. Почему на три? Да потому, что он был абсолютно уверен в том, что максимум через три дня я буду уже за решеткой.

Ай да молодец! – думал я о Джо. Одной и той же суммой расплатился сразу с двумя людьми. В самом деле, Джо, как тонкий психолог, мог с полной уверенностью предположить, что я, дабы не создавать лишних улик, не притронусь к этим подозрительным деньгам, во всяком случае, оставлю их где-нибудь на балконе, чтобы в непредвиденном случае успешно от них откреститься. Так он и сказал Климу: поищи у него на балконе, попроси в долг дня на три. Отдавать не придется. Деньги твои.

Нет, он все-таки сволочь, снова назвал я Клима нехорошим словом. Хотя и не заслуживает столь сурового наказания, добавил я. Надо его послать на все четыре стороны и никогда больше не подавать ему руки.

Я снова посмотрел на Анну. Она лежала в тени сосны и грызла соломинку.

Черт возьми, снова подумал я, как бы Джо втихаря не прикончил Клима где-нибудь рядом с его домом. Надо попросить Кныша подежурить там.

Вдруг Анна громко взвизгнула, словно под нее подлез еж. Я кинулся к рациям. Уже подбегая, я слышал нервный голос Клима: «Джо, что случилось? Почему ты не пришел? Я ждал тебя пятнадцать минут». – «Обстоятельства, – ответил Джо. – Нам надо встретиться в другом месте». – «Куда мне подойти?» – «По этой же дороге поднимешься до указателя заповедника, там оставишь машину и пойдешь вверх, на гору. Рацию возьми с собой и будь на приеме, я скажу, куда дальше». – «В котором часу, Джо?» – «Сейчас же».

Коротко, но ясно. Я сразу же связался с Кнышем, затем передал содержание разговора Грише и Князеву, которые уже подбежали к нам.

– Джо уже на той скале, – уверенно сказал Князев.

– И оттуда, естественно, будет наблюдать за Климом, не притащит ли тот за собой «хвост», – добавил Гриша.