Анна отошла немного к шоссе, подняла голову, стала крутить ею в разные стороны.

– Эта скала отсюда не видна, – сказал Князев. – Она чуть севернее, за Чертовым Пальцем. В прошлом году – да, Гриш? – мы на нее без страховки поднимались.

– Командуй, командир, – демонстрируя полную готовность подчиниться, сказал Гриша. – Время идет.

– Да, время идет, – машинально повторил я, думая, впрочем, о другом. У меня теперь из головы не выходил Клим. Нет сомнений, человек идет на смерть. – Сделаем вот как: я побегу к указателю и там перехвачу Клима. А вы поднимайтесь на скалу с противоположной стороны. Только незаметно и тихо, себя не выдавать. Предупреждаю, у Джо пушка и стреляет он, думаю, очень метко.

– Не пугай, – снова сказал Гриша, и я понял, что он уже действительно здорово напуган.

– А я? – вдруг подала голос Анна.

– А у тебя наряд вне очереди! – напомнил я. – Так что сиди в лагере и охраняй палатки.

– От кого?

– От бешеных медведей. Они толпами шастают по этому лесу.

– Святая обязанность женщин – сидеть дома и беречь очаг, – добавил Князев и удивительно приятно улыбнулся из-под густых усов. – А мужская – воевать и добывать пищу.

– Ты, оказывается, домостроевец, – покачала головой Анна.

– Я просто русский человек…

Я не дослушал, чем закончилась их словесная перестрелка, и побежал на шоссе. За поворотом я увидел белую иномарку, стоящую на обочине, но не придал ей никакого значения. Наивный, я полагал, что еще минут пять-десять буду ждать Клима в засаде, но, когда добежал до большого щита с нарисованными на нем елкой и медведем, увидел стоящий рядом желтый «Москвич».

Я остановился, будто налетел на заповедного медведя, и почувствовал, как по телу пробежал холодок. Как же так? Он не мог так быстро доехать от дома до этого места! Этого быть не может! Значит, черт возьми, он выходил на связь с Джо уже из машины!

Пот ручьями лился по мне, будто я только что вылез из моря. Я устал, потому что бежал слишком быстро, рассчитывая потом минут пять передохнуть. Но отдых, как сказал бы Гриша, накрылся медным тазом. Вытерев майкой лицо, я перебежал на другую сторону дороги и стал подниматься по тропе в гору. Он не мог уйти далеко, думал я. Клим горы не любит, сразу задыхается, как старик, потому что выкуривает по пачке в день, и даже в магазин за сто метров предпочитает поехать на машине.

Рация снова заговорила голосом Клима, только на этот раз он, задыхаясь, едва выговаривал слова: «Джо… я поднимаюсь… Прием!» – «Да, Клим, я тебя вижу. Возьми чуть левее. Дерево прямо перед тобой стоит, вот прямо на него и иди».

Голос у Джо спокойный, даже какой-то заботливый. Убийца, труподел, мразь, думал я про него, обильно поливая потом камни. Я дышал тяжело и хрипло, кровь стучала в висках, и мне казалось, что эти удары разносятся по всему склону и Джо непременно заметит меня. От этой мысли, несмотря на ее абсурдность, было нелегко отвязаться, и мне приходилось бежать, как зайцу, от дерева к дереву и пригибаться.

Клим, опровергая все мои расчеты, успел подняться достаточно высоко. Я видел его согнутую фигуру. На каждом шагу он упирался обеими руками в бедра, помогая себе идти. Поднялся на белый с ломаным краем взлет, где росло одинокое дерево, спрыгнул вниз, как с бордюра, и снова исчез из виду.

Так, наверное, я не бегал еще никогда в жизни. Моя грудь раздувалась, как мехи в кузнечном цехе, и жар полыхал в моих легких, перед глазами плыли и вспыхивали черные круги, в ушах звенело, словно я опустился на большую глубину, горло свело судорогой, казалось, оно стало узким, как соломинка для коктейля, и я задыхался, с хрипом втягивая в себя воздух. Только бы не упасть, думал я, только бы удержаться на ногах!

Я добежал до дерева, когда, казалось, у меня больше не осталось сил, ухватился за ствол, шатаясь как пьяный и пожирая кислород лошадиными порциями, и несколько секунд не видел ничего, кроме красных и черных кругов. Потом, как из тумана, проступили очертания ближнего хребта Сокола, его северный склон, поросший зеленой шерстью леса, каменный цирк, полого спускающийся к Чертовому Пальцу, и две фигуры людей, застывшие на краю обрыва. Это были Джо и Клим.

Я сделал вздох, на какой вообще был способен, и, сложив ладони у рта рупором, закричал:

– Кли-и-им!!! Уходи!!! Кли-им!!!

Он услышал меня, обернулся, поднял руку, чтобы помахать мне, но не успел сделать больше ни одного движения. Джо, стоящий вплотную к нему, быстро положил руку ему на плечо и несильно толкнул. Мгновение – и Джо остался стоять на краю огромного цирка один, будто никого рядом с ним и не было.

Я схватил и сжал в кулаке воздух, закрыл руками глаза, в бессильной ярости раскачиваясь из стороны в сторону. «Нет, – бормотал я, – тебя не сдавать властям надо, тебя надо казнить здесь же, немедленно! Расплющить твою рожу булыжником и скинуть вслед за Климом! И поплевать, и помочиться вслед твоему поганому телу!»

Я поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел к обрыву. Джо, не обращая на меня внимания, опустил голову и, как мне показалось, стал застегивать поясной ремень. Я не сразу разглядел, что у него в руках веревка, а когда смысл его действий дошел до меня, было поздно. Он прищелкнул веревку к амортизатору, закрепленному на страховочной обвязке, встал лицом к обрыву и, расставив руки в стороны, прыгнул вниз.

Спотыкаясь, я побежал к тому месту, где только что стояли два человека, а теперь один из них наверняка был мертв, а другой скользил по перилам вниз, уходя от преследования. И тут, прямо как в кино, на противоположной стороне цирка появились Гриша с Князевым. Они тоже бежали к месту драмы, и Гриша при этом отчаянно размахивал руками. Они сидели в засаде, думал я, и ждали, когда я погоню к ним Джо, как кабана на охотников. Вовремя подоспели, помощники хреновы!

Зря я, конечно, пытался переложить вину за случившееся на этих ребят, которые и без того слишком много для меня сделали. Но усталость и шок, вызванный увиденным зрелищем, несколько пригасили мое природное чувство справедливости.

Гриша, разбрызгивая холодные капли со своего тела, едва не сбил меня с ног.

– Ну?! – крикнул он.

– Чего ты нукаешь, как пьяный извозчик! – грубо ответил я. – Не видел, что ли? – Не кипятись, – сказал мне Князев. – Он далеко не уйдет.

– Конечно, не уйдет! Зачем ему далеко? Ему и в Чечне нормально! – ответил я и, встав на корточки, подполз к краю обрыва. Карниз мешал мне увидеть Джо, но начало веревки я увидел. Вот же хитрая бестия! Я мог бы сейчас перебить камнем веревку, на которой Джо спускался, и тогда бы он разделил судьбу своей жертвы. Но Джо навесил перила не от края обрыва, как я предполагал, а в метрах пяти ниже. Дотянуться до крюка без страховки я не мог.

– Говорю тебе, далеко не уйдет, – повторил Князев. – Мы половину перил снизу обрезали.

– Князь… – только и смог произнести я и прижался к его плечу.