Я киваю.

Илья снова устраивает меня так, чтобы я лежала, и продолжает издевательства: пока коварная вибропробка нагоняет волнами возбуждение в мое тело, Илья делает все, чтобы я распалилась еще сильнее, но не кончила. Он идет с козырей, лаская все мои эрогенные точки, которые так хорошо успел изучить за этот месяц: втягивает в рот соски и ласкает языком их чувствительную верхушку, вырывая из меня стоны. Кусает в шею, заставляя тело покрываться мурашками от удовольствия. Скользит поцелуями по нежной коже с внутренней стороны бедра и удовлетворенно хмыкает, когда я изгибаюсь, пытаясь подставить под его язык влажную, невозможно чувствительную промежность.

— Ты сегодня кончишь, но позже, — Илья шепчет мне это куда-то в живот, и меня скручивает от возбуждения, сжимает болезненно-приятным спазмом, который уже невозможно терпеть. Кажется, я скулю. Или плачу. Я уже не понимаю.

— Я войду в тебя, — продолжает он. — Но пробку мы вытаскивать не будем. Ты готова к двойному проникновению, солнышко? Можешь говорить. Цвет?

— Зеленый, — всхлипываю я. — Пожалуйста… Я не могу уже, мне очень надо. Пожалуйста!

В этот момент колено Ильи вклинивается между моими бедрами, раздвигая их, а через мгновение он сам уже на мне. Жесткий, тяжелый, горячо дышащий и необходимый как воздух.

Вибрация становится резче, а он наконец входит в меня — влажную, скользкую, готовую. Кажется, внутри что-то сдвинулось из-за пробки, потому что его и без того немаленьких размеров член сейчас ощущается просто огромным. Он заполняет меня полностью, но это до безумия сладко. Член моего парня абсолютно и полностью идеален. Лучшее, что создал этот мир. Я обхватываю его собой так тесно, что Илья шипит сквозь зубы что-то матерно-влюбленное, а потом двигается…

И тут я кричу. В голос. И кончаю. Вот так, внезапно, всего лишь после пары фрикций.

Меня будто скручивают в тугую пружину, а потом резко отпускают, и в каждой клеточке тела болезненно-ярким спазмом вспыхивает удовольствие. Но Илья продолжает меня трахать, в анусе продолжает вибрировать пробка, и я стону, дрожу от того, что все это воздействие идет на мою обостренную оргазмом чувствительность.

— Ты сможешь, — шепчет мне Илья взбудораженно, — сможешь, солнышко.

И в этот момент он неожиданно снимает с меня повязку. Ударяет светом, хоть и приглушенным, я зажмуриваюсь, потом открываю веки, и прямо передо мной оказываются широко распахнутые глаза Ильи с сумасшедше огромными зрачками.

— На меня смотри, — шепчет он. — Смотри на меня. Я люблю тебя. Давай!

Вспышка. Его хриплый стон, мой сорванный крик — меня выносит оргазмом, размазывает тонким слоем. Я кончилась. Абсолютно и полностью кончилась.

Нет, я не теряю сознание, но ощущаю себя мягкой, безвольной и желеобразной, как медуза. Я лежу, не шевелясь, с закрытыми глазами и просто чувствую, как Илья выключает вибрацию и осторожно вытаскивает из меня пробку, как нежно вытирает меня теплым влажным полотенцем, как укрывает одеялом и притягивает к себе, обнимая.

— Дина, — зовет он. — Возвращайся. Ну же, давай.

Я нехотя открываю глаза и вижу чашку чая, почти у самых губ.

— Давай, бери ее обеими руками.

Я не люблю сладкое, но когда Илья подносит к моему рту шоколадную конфету, я вдруг съедаю ее. Одну, потом еще одну. Запиваю горячим крепким чаем, и это все, вместе с уверенными объятиями Ильи, меня как-то заземляет.

— Ты как? — озабоченно спрашивает он, когда видит, что я пришла в себя. — И как тебе вообще все, что было?

— Я не знаю, — хрипло говорю я. — Это… это пиздец странно, на грани и вообще как-то по-извращенски.

— Значит, тебе понравилось? — ржет Илья, уже прекрасно успевший меня изучить.

— Да! — закрываю я лицо руками. — Блин, мне очень стыдно, но да. Ужасно понравилось. Каждый раз так, конечно, не стоит делать, просто сил никаких не хватит, но я бы точно хотела повторить. И может… может, в следующий раз добавим в игру что-то новенькое? Что-то еще из того списка, м?

— Ну и ну, — поддевает меня Илья, довольно ухмыляясь. — Кто бы мог подумать, что такая хорошая и приличная с виду девочка на самом деле та еще извращенка?

Но мне есть что ему на это ответить.

— Просто у меня был хороший учитель, милый. Только и всего!