Он сделал шаг назад. — Я…

— А теперь, — Саманта не дала ему возможности что-то сказать, — если вы действительно хотите не спускать глаз с плохих парней, вместо того чтобы произвести впечатление на Скотленд-Ярд, то это славно. Ходите, ешьте мою землянику, пейте мою содовую. Но ответственность целиком лежит на мне, это моя выставка. Вы просто парнишка с наручниками и блестящим значком. Вы меня поняли? Чья-то теплая рука скользнула по ее предплечью.

— Инспектор, Саманта, — проговорил Ричард, — сделайте счастливые лица, потому что сейчас вас увековечат для вечерних новостей.

Не давая возможности ей или Ларсону что-то сказать, он подтолкнул ее к выходу. Как только они оказались на расстоянии, где их никто не мог услышать, Саманта выдернула руку.

— Отвали к чертовой матери от моего дела, ладно? Иначе…

— Два момента, — перебил ее Ричард, профессионально придав своему лицу безмятежное выражение, поскольку он смотрел в сторону входа. — Во-первых, то, что задевает тебя, задевает и меня. Поэтому перестань говорить мне, чтобы я игнорировал, сей факт. Во-вторых, ты живешь в какой-то степени за счет своей бравады. Людям нравится инспектор Ларсон. Третировать его так, как ты только что делала, может быть опасным для его здоровья. А значит, и для нас, поскольку он здесь. Постарайся не забывать, что вы добиваетесь одного и того же.

— Да, чудесно, — выдохнула Саманта. — Но я не извиняюсь.

— Я и не ожидаю, что ты будешь извиняться. — Прежде чем она успела протиснуться через дверь, Ричард коснулся ее руки: — Желаю удачи.

— Спасибо. — Она пожала плечами, потянув его за собой, прежде чем освободиться от его руки. — Но удача для тупиц.

Удерживать руку было бы приятно, но Ларсон, очевидно, думал, что она получила эту работу благодаря Ричарду, а не потому, что заслуживала. Она не собиралась позволить прессе с ходу прийти к такому же заключению.

Ларсон ожидал вместе с Дианой Макколи из «Ви-энд-Эй музеум» возле самого входа. Вероятно, он понял, что если пойдет один, то столкнется с массой вопросов, на которые не сможет ответить. Саманта продвинулась к входной двери здания, где собралась ожидающая пресса. Черт побери, как она ненавидела эту часть работы — эту публичность, когда ее лицо появляется в газетах и на телевидении! В ее прошлой жизни это было бы равносильно смертному приговору.

— Доброе утро, — произнесла она, улыбаясь, когда они приблизились к толпе репортеров. — Меня зовут Саманта Джеллико, и я обеспечиваю безопасность выставки. Прошу прощения, но я не стану рассказывать вам об этой стороне дела. Зато я рада представить вам Диану Макколи из «Ви-энд-Эй музеум», которая путешествует с выставкой «Все, что блестит» с самого начала. Диана?

Диана Макколи шагнула вперед, чтобы объяснить, как определялось, какие экспонаты должны быть представлены на выставке. Саманта отошла в сторону, когда музей поблагодарил Ричарда зато, что он позволил использовать для выставки чудесный Роли-Парк.

Как только Саманта оказалась рядом с Ричардом, камеры защелкали по-настоящему. Очевидно, даже спустя восемь месяцев сожительство Аддисона и Джеллико оставалось большой новостью.

— Знаешь, у меня есть идея, — пробормотала она, подтолкнув Ричарда плечом.

— Порыбачить в Шотландии?

— Экспонировать «Соланум» на выставке. Никто не будет его трогать или владеть им, и, стало быть, никто не соприкоснется с несчастьем. В особенности мы.

— Я уже соприкоснулся с несчастьем, потому что ты заставила меня отдать бесценное семейное наследие из-за какого-то дурацкого суеверия.

— Ты только подожди, когда твой сейф упадет, пробьет пол и убьет Сайкса или натворит что-либо еще.

— Теоретически, согласно записке Коннолла, поскольку мы оба его видели и убрали, нам должно привалить счастье сейчас.

— Скажи об этом Сайксу после того, как его расплющит. Эта вещь находилась в стене двести лет. Вероятно, она могла сделаться несколько эксцентричной и изобретательной на всякие гадкие выходки.

Диана закончила вступительную речь и направилась к входу. Представители прессы один за другим проходили через металлодетекторы, предоставляя камеры и сумки для быстрого осмотра ее ребятами. Возможно, слишком строгого, но если это заставит их написать хотя бы строчку о въедливости охраны выставки, это уже чего-то стоило.

Один из фотографов повернулся, чтобы сфотографировать ее. Ее раздражение мгновенно сменилось настороженностью.

— С тобой все в порядке? — спросил Ричард, дотронувшись до ее руки.

— Ты ведь хорошо знаешь, насколько я люблю, чтобы меня фотографировали, — сказала она. — Нуда я переживу это.

Итак, Ричард был не прав, говоря, что их не настигнет несчастье, поскольку они убрали бриллиант. Она была права относительно злых чар. И глупый донос Генри Ларсону был справедлив: кто-то готовит нападение на выставку. Просто она не ожидала, что это будет Брайс Шеферд.

Каким образом, черт побери, он заполучил удостоверение представителя прессы? Конечно, она сама могла это сделать, и очень даже легко. Получается, что она подошла к этому делу слишком формально, дожидаясь появления фотографий и занимаясь изучением возможных недостатков в системе охраны. Саманта перевела дыхание, чтобы придать лицу выражение сосредоточенности и спокойствия, над, чем она работала все утро. Это делалось для их гостей, хотя теперь она должна будет убедить Рика, во всяком случае, до тех пор, пока она не прояснит для себя, что все-таки происходит.

Брайс Шеферд. Проклятие!

— Я думаю, мне пора пойти потолкаться, — сказала она Ричарду, — просто чтобы удостовериться, что никто не дотрагивается до тех вещей, до которых не положено дотрагиваться.

Он кивнул:

— Это твои дела, Сэм. А я присоединюсь к Ларсону и попытаюсь немножко сбить с него спесь.

— Не переборщи с этим, — сказала она, потому что он именно этих слов и ожидал.

Саманта зашагала к входу. Последний представитель прессы прошел через дверь, и, наскоро поблагодарив членов своей команды, она отключила металлодетектор, чтобы они могли войти внутрь.

Пройдя четверть расстояния выставки, она заметила его. Он наклонился над стендом, где демонстрировался процесс обработки сапфиров, начиная от первозданной формы до того момента, когда он превращается в изысканную драгоценность. Она откашлялась.

— Удивительно, — пробормотал он с характерным ирландским акцентом, продолжая смотреть на камни. — У тебя здесь можно увидеть настоящих красавцев.

— Какого черта ты здесь делаешь? — прошипела Саманта.

Брайс поднял голову. Длинные белокурые волосы упали ему на глаза.

— Ты так приветствуешь своего старинного дружка, дорогая?

— Не называй меня так.

— Как тебе захочется, Сэмми, хотя я тоже знаю обо всем этом, разве не так?