Карл не сомневался, что начальнику Управления по особо важным делам пришла та же мысль, что и ему. Восточная колея была заброшена, и люди уже давно сюда не ходили, ведь это место не имело шанса когда-нибудь стать прежним. И Карл не удивился бы, если бы оказалось, что лагерь Вэрди действительно где-то здесь, недалеко. Подтверждая эту догадку, Байерс неожиданно развернулся к инспектору:

— Проводите её. Если вам удастся вызвать у неё доверие, это может сыграть нам на руку.

— Это просьба или…

— Приказ, — перебил Байерс. — Вы ведь понимаете, что нам сейчас не нужны никакие неожиданности. Если девчонку послал к ним отец…

— Я сомневаюсь, — возразил Ларкрайт.

— Вот и проверьте.

Мысль о том, что он не встретится с Вэрди, обеспокоила инспектора. Но особого выбора у него не было, и он кивнул, открыл дверцу машины и вышел. По каменистой промёрзшей земле он быстро достиг колеи и пошёл вдоль неё, постепенно догоняя девочку. Теперь он видел её вблизи, и она оказалась невысокой и худой. Услышав шаги, она обернулась и подняла на Карла свои тёмные пронзительные глаза:

— Зачем вы за мной идёте? Кто вы такой?

Она даже говорила не так, как все они, — со спокойной вежливостью и надменностью взрослой женщины. На несколько секунд Карл задумался, потом решил сказать правду:

— Я полицейский. И маленьким фройляйн опасно ходить одной в таких местах.

Накрашенные глаза слегка сузились, девочка фыркнула и презрительно повторила как будто про себя:

— «Маленьким фройляйн…» — и тут же обаятельно улыбнулась, точно взяв себя в руки. — За меня не надо беспокоиться, герр. У городской черты меня встретит машина. Идите куда шли.

— Я провожу вас, — твёрдо сказал Карл.

— Я же сказала, — она чуть ускорила шаг, — что в этом нет необходимости.

— Мне не хочется, чтобы с вами что-то случилось, — Карл догнал её и пошёл рядом.

Девочка спрятала нос в меховой воротник:

— Таким, как вы, — людям в форме — стоит найти себе другое занятие. Лучше бы вы…. — почему-то голос её странно дрогнул, — охраняли тех, кому это действительно нужно!

Карл неожиданно понял, о ком она говорит, и, поправив очки, спросил:

— Вы ведь о том лагере «крысят», что находится неподалёку?

Сильва нахмурилась:

— Вы знаете о нём и до сих пор не уничтожили? Как странно.

— Вы знаете о нём, а ваш отец ещё нет? Как странно.

Девочка резко остановилась и снова сверкнула на инспектора глазами:

— Мой отец? А причем тут…

Она не закончила. У неё задрожали губы. Карл стоял и смотрел на девочку — на маленькие сжатые кулаки, сдвинутые брови, блестящие глаза. Сдерживая дрожь, Сильва прикусила нижнюю губу — резко, до крови. Ещё несколько секунд она стояла, потом села прямо на рельсы и закрыла руками лицо. Плечи затряслись, и девочка тихо заплакала. Встревоженный Ларкрайт наклонился над ней и тихо позвал:

— Фройляйн Сильва… Что случилось?

Она не ответила. Карл осторожно тронул ее за плечо:

— С Вэрди что-то случилось?

Девочка убрала руки от лица и подняла голову:

— Вы… — голос звучал сипло, совсем взросло и устало, — знаете её? Откуда?

— Она мой друг, — просто ответил Карл. — Я однажды помог ей, и с тех пор мне кажется, что я должен за ней присматривать… — удивлённый тем, как легко произнёс эти слова, он поспешно поправился. — Нет… не так. Не должен. Хочу.

— Присматривать? — кривая усмешка мелькнула на бледном личике с накрашенными тёмной помадой губами. — За ней есть кому присматривать, вы немного опоздали.

— О чём вы? — негромко поинтересовался Ларкрайт.

— Неважно, — девочка дёрнула плечом и начала быстро стирать с лица слёзы. — Боже, какая я дура…

После этого она попыталась улыбнуться, но из уголка глаза снова скатилась слезинка. Опуская голову, Сильва произнесла:

— С ней всё хорошо, у них теперь есть защитник. Настоящий. Если бы только это помогло…

Последняя фраза была произнесена совсем тихо, но Ларкрайт услышал её и спросил:

— Помогло от чего? Или… от кого?

Девочка побледнела ещё сильнее. Протянув руку, она резко схватила Ларкрайта за воротник и притянула к себе:

— Что вы знаете? Что?

Ларкрайт вгляделся в её лицо — на черные подтеки туши, бегущие по щекам, на мокрые от слёз ресницы и нахмуренные брови. И неожиданно странная мысль пришла ему в голову. Эта девочка была совсем не проста. Она догадывалась. Догадывалась, что не всё из того, что делал её отец, находится в рамках закона. И она боялась.

— А что знаешь ты? — негромко спроси Карл.

Она отвела глаза, не обратив внимание на то, что к ней обратились уже не как к даме:

— Вэрди — мой друг. Я тоже не хочу, чтобы с ней что-то случилось.

— А что-то может с ней случиться? — Карл протянул ей руку, помогая подняться. Девочка продолжала вытирать слёзы, не обращая ни малейшего внимания на размазывающуюся по лицу тушь. На то, что маленькая женщина исчезает, а вместо неё появляется ребёнок с испуганным взглядом. Сильва отвернулась и снова пошла вперёд. Карл последовал за ней.

— Вэрди что-то угрожает? — снова спросил он. — И ты знаешь, что?

— Нет, — она ответила слишком быстро, чтобы он поверил. — Я ничего не знаю. Ничего.

— Тогда почему ты плакала?

Сильва пнула камушек и пошла быстрее:

— Потому что мне страшно. Сейчас всем страшно, вы не заметили? Вам, наверно, тоже?

Он заметил. И остро вспомнил сегодняшний приступ боли, обрушившийся на него утром. Это было похоже на… маленькую смерть. Да, теперь, когда он вспоминал это, ему казалось именно так. Но слишком долго думать об этом он не собирался. Это была случайность. Всего лишь случайность. И Карл задал новый вопрос:

— Чем занимается сейчас твой отец?

— Это интересует полицию или вас?

— Послушай, Сильва… — Карл надеялся, что его голос звучит спокойно. — Если ты думаешь, что мы хотим арестовать его, то ты ошибаешься. Мы просто встревожены тем, что в последнее время пропали несколько детей. Дело в том, что твой отец недавно сделал одно очень важное открытие… в медицине.

— И какое? — девочка выжидательно приподняла брови.

Карл замялся. Они пересекли колею, свернули и прошли под щитом, с которого всё ещё улыбалась Госпожа Президент. Щит стоял на границе города, после него заброшенные бараки и лачуги сменялись более-менее благоустроенными домами.

И всё это время Ларкрайт молчал, пытаясь подобрать нужные слова. Вспомнив то, что Леонгард говорил им о трансплантации органов, он всё больше понимал, что ни за что не сможет сказать об этом Сильве. Что-нибудь вроде «Мы подозреваем, что твой папа режет детей». Разве это возможно? Рихард бы смог и даже выбрал бы более резкие выражения, если бы был убеждён, что дочь Леонгарда знает правду и захочет как-то помочь. А инспектор был в этом вовсе не уверен. И вскоре девочка подтвердила это: не останавливаясь, она процедила сквозь зубы: