В гостиную неожиданно вошел высокий сутулый мужчина с длинным усталым лицом. Он подошел к Энтони и привычно зашептал ему на ухо.

И опять я не уловила ни слова, хотя изо всех сил напрягала слух.

Как, ну как у них получается так тихо разговаривать? Такое чувство, что только губы шевелятся, но при этом не вылетает ни звука.

– Что же, господин Урх, в одном вы правы, – сказал Энтони, внимательно выслушав донесение. – К комнате Чейса вы действительно не подходили. Как и к комнате Роберта. Около них не обнаружено никаких ваших следов.

Урх с нескрываемым облегчением перевел дыхание. Высокомерно усмехнулся и спросил:

– Ну все, я могу идти?

– Пожалуй, было бы слишком жестоко с моей стороны заставлять вас во второй раз преодолевать путь до города, – ответил Энтони. – Останьтесь. Обещаю, что потом мои люди подвезут вас до Арраса.

– Если честно, я бы прогулялся. – Урх скорчил красноречивую физиономию и обвел всех присутствующих долгим многозначительным взглядом. Добавил: – Как-то неприятно осознавать, что находишься в одной комнате с убийцей.

– Стало быть, вы думаете, что Чейса Одрона убил кто-то из тех, кто был в доме? – вцепился в его фразу Энтони. – И не верите, что убийца мог пробраться сюда, никем не замеченный?

– Конечно, не верю. – Урх фыркнул. – Этот Чейс, по-моему, у всех на любимых мозолях потоптался. Не удивлюсь, если он тайком плевал в суп кухарке или гонял палкой дворецкого. На редкость мерзкий старикашка.

– Да, кстати, а почему у вас нет никаких вопросов к Ванессе и Альберту? – заплетающимся голосом спросил Северин.

Я покосилась на пустую бутылку, стоявшую перед ним, и покачала головой. Да, кое-кто успел неплохо набраться. Вон, мой отец так вообще задремал, откинув голову на спинку дивана и негромко выводя рулады носом.

Роберт, видимо, и впрямь не пил после нашего с Густавом ухода. Он раскраснелся, но выглядел вполне адекватно и трезвомыслящим.

Маргарет так вообще даже не разрумянилась. Лишь достала откуда-то веер и величаво обмахивалась.

– Следов слуг нет на втором этаже, – проговорил Энтони. – По крайней мере, свежих.

– А откуда тогда там взялась метла? – въедливо влезла я, вспомнив свое орудие, которым хорошенько вломила Густаву утром.

Следователь словно нехотя посмотрел на меня. Едва заметная ухмылка затеплилась в уголках его рта.

– Не поверите, госпожа Мелисса, именно этот вопрос меня занимает больше всех остальных, – честно сказал он. Откашлялся и прямо спросил у Густава, который все это время буравил поникшую и странно тихую Клео взглядом: – Господин Густав, а вот ваших следов на втором этаже хватает. В том числе и в комнате Чейса Одрона. Если судить по ним, то вы зачем-то подходили к его постели. Причем именно сегодня ночью.

– Не может быть! – ахнул Роберт. – Мы вместе запирали комнату Чейса, когда… когда… Ну, вы понимаете. Но господин Густав при этом не заходил в комнату, за это я ручаюсь.

Нет, прав все-таки Урх. Сухарь он. Как есть сухарь. Точнее сказать – мерзкий и неприятный хорек.

Следователь хмыкнул и чуть приподнял бровь, по-прежнему не сводя глаз с Густава.

– В этом нет ничего удивительного, господин Энтони Райвел, – подчеркнуто вежливо произнес он. – Я действительно приходил к деду ночью. Уже после нашего общего разговора, на котором присутствовала и Мелисса.

– И зачем же? – проворковал Энтони, старательно удерживая на губах доброжелательную улыбку.

Внутри меня все мелко задрожало от напряжения. Ну вот, началось. Теперь Густав начнет лгать и выкручиваться, а мне придется подтвердить его слова.

– Я зашел сказать, что принимаю его предложение, – спокойно проговорил Густав. – Мы с Мелиссой, как он и желает, поженимся в кратчайшие сроки. И тогда фирма перейдет под наше совместное руководство.

– Что?! – в едином изумленном восклицании слилось сразу несколько голосов.

Северин, по-моему, резко протрезвел и воззрился на сына широко раскрытыми глазами. Урх противно заухмылялся, и я уже догадывалась, что он хочет сказать. Мол, польстилась все-таки на деньги. Даже мой отец очнулся и растерянно принялся озираться, явно не понимая, в чем смысл всеобщего оживления.

– Ты женишься на Мелиссе? – горько спросила Клео. – А как же твои вчерашние уверения в том, что в этом больше нет необходимости?

– Клео, ты действительно хочешь поговорить об этом при посторонних? – огрызнулся Густав. – Прости, но, надеюсь, ты понимаешь: после всего, что я узнал о тебе и Руперте, о нашей помолвке не может идти и речи.

Клео зло скривилась. Одарила меня взглядом, полным ненависти.

Ну вот, опять я виновата. Но почему? Как будто это я заставляла ее вести двойной образ жизни и спать с женатым мужчиной.

– И как отреагировал ваш дед на это известие? – поинтересовался Энтони, и его улыбка стала шире.

– Хорошо, как же иначе. – Густав хмыкнул, словно удивленный, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. – Даже отлично. Он очень обрадовался. И сказал, что в таком случае со свадьбой медлить не стоит. Неделя, по его словам, это достаточный срок для подготовки.

– Вот как. – Энтони кивнул. Затем почему-то подошел к арке, за которой начинался холл, и нарочито громко повторил: – Стало быть, вы приходили к деду, желая обрадовать его тем, что принимаете все его условия?

– Да, я ведь уже сказал. – Густав повысил голос, раздраженный, что необходимо по два раза повторять одно и то же.

– И вы были твердо настроены жениться на Мелиссе? – все равно уточнил Энтони.

– Да! – воскликнул Густав. – Более того, после мы провели с ней несколько часов. И она подтвердит, что я после встречи с дедом был абсолютно спокоен.

– Действительно, следы госпожи Мелиссы обнаружены в вашей комнате. – Энтони кивнул. – Более того, судя по всему, она лежала с вами в одной постели.

Клео прошипела себе под нос нечто неразборчивое, но явно ругательное. Урх грустно рассмеялся.

– Быстро, однако, ты нашла мне замену, – сказал он, с досадой посмотрев на меня. – А так клялась в вечной любви!

– Скажите, если бы ваш дед не умер, то вы бы осуществили свое намерение? – спросил Энтони. – Женились бы на госпоже Мелиссе?

– Конечно, – подтвердил Густав. – С превеликим удовольствием.

– Ага, – обронил Энтони и почему-то выглянул в холл.

– Давно бы так, мой мальчик, – вдруг раздался знакомый мне скрипучий голос.

Северин икнул и почему-то позеленел. Мой отец вскочил на ноги, правда, при этом его опасно повело в сторону, и он вновь рухнул на диван.

Но больше всего меня поразил Роберт.

Помощник Чейса Одрона не просто побледнел – он посерел, да так сильно, что на миг мне почудилось, будто у бедняги откажет сердце. Тонкие губы задрожали, в глазах, скрытых за стеклами очков, заметался заполошный ужас.