— Но вряд ли ты знаешь, как он ответил англичанам на вопрос, почему нас предал. «Никакого предательства! Пожертвовав миллионами жизней для победы над Гитлером, большевики спасли и Британию, и Соединенные Штаты. Было бы настоящим преступлением скрыть от них секрет атомного оружия. Американцы пытались обокрасть науку. Все, кто мне помог предотвратить эту кражу, герои!»

— Превосходная защитительная речь! Для многих бы прозвучала убедительно лет этак пять-семь назад, верно?

— Именно. А по нынешним временам он просто чушь городит. Сейчас не 43-й, мы уже не воюем с Гитлером. Теперь у нас другой враг по ту сторону Атлантики, для которого наша бомба служила бы острасткой, чтоб не нарывался.

Сэм сделал паузу, наверно, допивая рюмку.

Я заговорил первым:

— Мне известно не только, кто такой Фукс, но и то, что он сдал нескольких агентов англичанам и ФБР. Что в последнюю неделю прошли аресты. И знаю, что юнец Кон жаждет приплести к этой истории Марину Гусееву.

— Значит, ты меня тем более поймешь. Ей крышка, Ал. Жизнь твоей русской висит на волоске, и они постараются, чтобы он поскорей оборвался. А может, они правы? Ведь и впрямь распутывают эту чертову шпионскую сеть узелок за узелком, а не просто ломают комедию в угоду Никсону и Маккарти.

— Но Сэм…

— Погоди, теперь ты меня выслушай. Перестань финтить, если не хочешь потерпеть крах вместе с этой симпатичной дамочкой. Очень было бы для меня досадно: ты хороший парень и отличный журналист. Но твой крах будет и крахом нашей газетенки, которая всех нас подкармливает. Этого я не допущу!

— Не уверен, что я тебя понял, Сэм. Чего конкретно ты от меня хочешь?

— Все очень просто: ходи на заседания, не пропускай там ни единого слова, все бери на карандаш. И точка! Не изображай из себя ангела-хранителя, у тебя нет крылышек. Тебе ясно или разъяснить подробней?

У меня задрожала в руке телефонная трубка. Значит, и Сэм проведал о моем походе в Старую тюрьму? Нет, разъяснений не требовалось. Но откуда узнал? Да еще так быстро!

Я закурил сигарету, чтоб немного успокоиться.

— Можно тебя спросить об одной штуковине, Сэм? Ты до сих якшаешься с тем фэбээровцем, о котором мне говорил?

В трубке раздалось покашливание. Тон Сэма смягчился:

— Видимся частенько. Он теперь мой родственник, женат на двоюродной сестре. Любит иногда излить душу. Никто себе не представляет, как одинок может быть агент ФБР. К тому же он из тех, кому обрыдли все эти клоуны, фабрикующие ложные доказательства. Поэтому он меня всегда предостерегает, чтоб я не ступил на шаткую половицу.

— О’кей, больше вопросов нет.

— Вот и отлично.

— Мне нужна помощь в Нью-Йорке. Все в рамках правил. В архиве медицинского факультета или каких-нибудь врачебных картотеках могут найтись сведения о докторе Майкле Эпроне. Он жил в Бруклине. Не так уж давно, возможно, его там помнят.

— Посмотрю, что можно сделать.

После этого мы аккуратно положили трубки. Чуть дрожащей рукой я раздавил окурок в пепельнице.

Т. К. ошибся. Он не единственный знал о моей утренней проделке. Как, однако, стремительно разлетаются новости! Любопытно, кто еще в курсе, кроме ФБР? Кон, Вуд, Маккарти? Вполне возможно.

В панике я набрал телефон Т. К. Взял трубку Улисс. Хозяина нет дома, он обедает в городе. Что-нибудь ему передать?

Поблагодарив Улисса, я назвал свое имя. Потом закурил новую сигарету, чтоб унять дрожь в пальцах. Надо было сосредоточиться и пропустить стаканчик. Покинув нашу контору, я устроился в баре на Вернон-стрит. Заказал пива и бурбон. Еще сэндвич в придачу. Но когда официант его доставил, обнаружилось, что мне кусок не лезет в горло. От страха!

Меня мучил вопрос: если они все знали заранее, почему же дали встретиться с Мариной? Бред какой-то!

Хлебнув бурбона, я попытался навести порядок в своей черепушке. Как меня засекли в тюрьме, не стоило и гадать. Было наперед ясно, что так или иначе засекут. Еще хорошо, что у меня хватило ума не оставить там пропуск, подделанный Ширли. Кстати, он до сих пор у меня в кармане.

Нельзя допустить, чтоб у нее были неприятности из-за этой фальшивки! Я решительно направился в сортир. Там, порвав листок в клочья, спустил его в унитаз.

Когда я вновь уселся за столик, мозги у меня уже немного прояснились. Пришла в голову мысль. Даже скорее, вернулась. Как-то подозрительно легко Вуд допустил меня на слушание. Наверняка у него был свой интерес. Но вот в чем загвоздка: это решение он не мог принять единолично, не согласовав с другими членами Комиссии. Так за каким же чертом я понадобился Маккарти и Никсону?

Допустим, они выставили газетчиков, чтобы подогреть интерес: это их обычный финт. Два-три дня они бы демонстрировали свои фокусы при пустом зале. В результате Марина оказалась бы целиком изобличена, а эта банда — на коне. Тут совсем не помешал бы свидетель их подвигов, который им пропоет дифирамбы, то есть тиснет статейку, где бы все они выглядели молодцами. Но ведь они понимали, что я для этого не гожусь. Могли бы найти кого-нибудь посговорчивей. В Вашингтоне полно жополизов, а они знали твердо, что я не из их числа. Так почему ж выбрали именно меня?

Этот вопрос породил очередной: почему ко мне до сих пор не нагрянули серые человечки из ФБР? В последнее время журналистов сажали и за меньшие вольности.

Возможный ответ: потому что с самого первого заседания я себя вел именно так, как требовалось этой банде.

Может, им вовсе не мои дифирамбы нужны, а совсем наоборот?

После второго стаканчика у меня в голове прояснилось окончательно. Маккарти и Никсон почуяли добычу, так и ждут, чтобы я прокололся. Если журналист вроде меня — левый и в придачу еврей бросится на защиту русской шпионки, прикидывающейся еврейкой, это станет наилучшим доказательством широкого антиамериканского заговора, которым они постоянно пугают. Лучшего подарка к ноябрьским выборам и не придумать!

«Ей крышка!» — считает Сэм. Скорей всего так оно и есть.

Нет доказательств? Так сфабрикуют! Да хотя бы, если я вляпаюсь в это дерьмо — вот уже и доказательство.

Но вдруг они действительно что-то нарыли?

Маккарти и его банда достаточно предусмотрительные ребята, чтобы не строить козни совсем уж на пустом месте.

Еврейско-русская агентура, до которой добралось ФБР, действительно существует, секрет атомного оружия действительно украли, что подтвердил Фукс. И Сталин действительно не так давно взорвал свою бомбу.

Впервые мной всерьез овладели сомнения. Кто ж такая на самом деле Марина Андреевна Гусеева?

Может, типчики, которых недавно взяли фэбээровцы, уже назвали имя Марии Эпрон? Имея в запасе такой козырь, не играет ли с ней Кон в кошки-мышки?

Сэм и Т. К. меня предупредили, чтобы я не очень увлекался. Может быть, я и впрямь слишком доверяю Марине. И чересчур быстро перестал сомневаться, сентиментальный еврейчик! А ведь Марина несколько лет так удачно всем морочила голову в Биробиджане. Вот теперь и думай!