— Мне ничего от вас не нужно. Я хочу лишь увидеть вашу спину, когда вы уберетесь! Вы сделаете это немедленно. Вы…

Элизабет внезапно осеклась, плотно сжав губы. Но ей не удалось сдержать дрожь, и это проявление слабости неожиданно смутило Майкла.

В безотчетном порыве он шагнул к ней. Она попятилась. Удивление на ее лице сменилось отвращением столь откровенным, что Майкл невольно замер.

Возможно… он совершил ошибку, неверно истолковав чувства Элизабет. Он думал, правда принесет ей облегчение. Если деревенскому доктору удаюсь привлечь ее внимание, то сын герцога имел куда больше шансов на успех. Всякая женщина рассудила бы так.

Только не Элизабет. Выражение ее лица не оставляло в этом сомнений.

— Послушайте, — медленно произнес Майкл. — Я вовсе не собирался вас дурачить. Правду обо мне не знал никто. Здесь я пытался скрыться от брата.

Элизабет прерывисто вздохнула.

— Ваш брат герцог Марвик.

Майкл горько усмехнулся, но улыбка тотчас сползла с его лица. Элизабет смотрела на него как на незнакомца, это ему совсем не понравилось.

— В том-то и дело.

Элизабет обошла обитое шелком кресло и встала за ним, будто желая защититься от Майкла.

— Что ж, я выслушаю ваши объяснения. Но будьте кратки. Меня ждут гости.

— Это… не так просто рассказать в двух словах. История довольно запутанная. Я попробую изложить ее в общих чертах, а потом…

Миссис Чаддерли вскинула брови.

— Потом? Не будет никакого «потом».

Майкл тяжело вздохнул.

— Элизабет, я…

— Я лишаю вас права обращаться ко мне столь фамильярно. — На губах ее мелькнула холодная злая усмешка. — И предупреждаю, если вам вздумается болтать о том, что произошло между нами, клянусь, вы об этом пожалеете. Я вам не леди Хэверли, лорд Майкл. Я не стану вздыхать, произнося ваше имя. — «И снова леди Хэверли». У Майкла вырвался недоверчивый смешок. Элизабет сердито нахмурилась. — Вы находите это забавным?

— Нет. Вовсе нет. — Уже нет. — Я напрасно ввел вас в заблуждение. Но, должен признаться, я не понимаю… вы гневаетесь на меня зато, что мое происхождение оказалось лучше, чем вы думали.

Элизабет смерила его ледяным взглядом.

— Выше не значит лучше.

Майкл недоуменно нахмурился.

— Значит, дело в том, что я солгал. Верно? — Эти слова заставили его вздрогнуть. События последних дней вдруг представились ему в совершенно ином свете. Теперь он понял причину гнева Элизабет.

— Не обольщайтесь, — холодно произнесла она. — Я привыкла к притворству и лжи.

Майкла обожгла боль, словно его хлестнули кнутом.

— Вы наказываете меня презрением, как остальных негодяев. Думаю, я это заслужил.

Элизабет равнодушно пожала плечами.

— Все негодяи на одно лицо. Вы воображаете, будто чем-то отличаетесь от других?

— Я вовсе не хотел лгать вам. — Собственные оправдания показались Майклу беспомощными и жалкими. — Я собирался признаться. — Он пытался это сделать в домике лесника, но… едва ли Элизабет стала бы слушать теперь его сбивчивые извинения. «М не так хотелось обладать вами, что я не стал тратить время на объяснения». Нет, это никуда не годилось. Такое сказал бы только законченный болван. — Простите меня, Элизабет. У меня нет слов, чтобы выразить, как я сожалею.

В комнате воцарилось молчание, прерываемое лишь приглушенным стуком маятника. Элизабет потупила взор, сжала затянутые в перчатки руки и дернула плечом.

— Меня не слишком заботят ваши извинения.

— Тогда мне остается лишь надеяться, что вас убедят мои объяснения. — Майкл тяжело перевел дыхание. — Моя невестка, как вам, должно быть, известно, скончалась десять месяцев назад. — Как пересказать эту историю, не раскрывая чужих секретов? — Смерть герцогини… — Довольно лжи. — Смерть леди Марвик и последующие разоблачения сказались на душевном состоянии моего брата.

— Разоблачения. — Положив руки на спинку кресла, Элизабет так сильно ее сжала, что смяла ткань. — Какие разоблачения?

Майкл болезненно поморщился.

— Я не вправе говорить об этом. Клянусь, если бы я мог…

На мгновение взгляд Элизабет задержался на его лице.

— Да, конечно. Полагаю, меня это не касается. — Немного помолчав, она покачала головой. — Продолжайте.

— Моему брату становилось все хуже. Вначале он просто старался избегать общества. Перестал доверять друзьям. — Майкл нерешительно замялся. Ему не хотелось говорить о недуге Аластера, но… он доверял Элизабет. Какая горькая ирония: ему понадобилось обмануть ее доверие, чтобы осознать, что эта женщина никогда его не предаст. — В феврале он вообще перестал выходить из дома. Это не обычная апатия, уверяю вас. Мой брат не болен, он просто отказывается покидать дом. Не выходит даже в сад. Такое чувство… что мир внушает ему страх.

— Понимаю. — Элизабет прищурилась, настороженно изучая его. Легкая дрожь выдавала ее волнение. Казалось, ей стоит немалых усилий сдерживать себя. — И тогда в ответ вы задумали этот маскарад в деревенской глуши. Да, теперь мне все стало предельно ясно.

Майкл принял насмешку с мрачной улыбкой.

— Брат не оставил мне выбора. Он заявил, что не произвел на свет наследника, и это предстоит сделать за него мне. С женщиной, которую он сам для меня выберет. В противном случае он употребит все свое влияние, чтобы закрыть больницу.

Между изящными темными бровями Элизабет залегла морщинка.

— Речь идет о больнице в Лондоне. Той, которую он финансирует.

— Да. О той, которую я основал.

— О… ход, достойный самого Макиавелли, — прошептала Элизабет.

— Вы не знаете моего брата. Макиавелли мог бы у него поучиться. — После небольшой паузы Майкл продолжил: — Во всяком случае, вы понимаете, почему я не могу согласиться на его условия.

Элизабет отвернулась. Выбившийся из ее прически завиток затрепетал, когда она принялась разглаживать длинные перчатки. Майкл, словно завороженный, следил за движениями ее рук, медленно скользивших от пальцев к локтю.

— Нет, — тихо произнесла она наконец. — Не понимаю.

Майкл недоверчиво фыркнул.

— Почему я должен приносить в жертву свою жизнь, лишь бы доставить Аластеру удовольствие? Он… — Майкл набрал в грудь побольше воздуха. — Вы не знаете моего брата. Я хочу помочь ему. Видит Бог, я старался, делал все возможное! Не спал ночами, тревожась о нем. — Элизабет опустила голову. Неприкрытое отчаяние в его голосе смутило ее. Наверное, Майкл тоже должен был почувствовать неловкость, но почему-то ему казалось необычайно важным заставить ее поверить. — Я ни за что не бросил бы брата.

— Хорошо, — обронила Элизабет, не поднимая взгляд.