Я выронила трубку из рук и чуть не потеряладар речи:

– Что вы сказали?

– Я всю ночь читал вашу рукопись. Нашеиздательство хочет подписать с вами договор. И вообще, приезжайте, нужнопоговорить.

Как сейчас, помню этот день. Седьмое марта.Если я уж создала какой-то образ и сумела к себе привлечь, нужноэксплуатировать его и дальше, чтобы не обмануть ожидания. И я брякнула:

– Давайте встретимся после праздника. Куда намспешить? Сегодня что-то настроение скверное...

– Нет. Я очень хочу, чтобы вы приехали прямосейчас.

– Еду, – неохотно протянула я и сталасудорожно собираться.

Все валилось из рук, потому что они дрожали. Вголове полная каша. Но уже через час я стояла в кабинете главного редактора сневозмутимым лицом.

– Юля, я прочитал ваш роман. На одном дыхании.Мы готовы вас публиковать, только нам нужны еще пять романов, которые у васнаписаны. Мы хотим сделать авторскую серию. Привозите их сразу послепраздников. Мы заключаем с вами контракт на шесть романов.

Я смотрела в глаза главному редактору ипонимала, что ни в коем случае нельзя говорить, что других романов у меня нет.

– Понимаете, дело в том, что я всю жизньмечтала стать писателем, – не краснея, принялась врать я. – Романыбыли написаны в разные периоды моей жизни. Я писала их на различных клочкахбумаги. В каких-то непонятных тетрадочках... В общем, вы сами не разберетесь.

– Разберемся. Везите.

– Я же вам говорю, не разберетесь. Мало того,что у меня отвратительный почерк, так один из романов я вообще писала левойрукой. Правую сломала. Там одни каракули. Мне бы самой разобраться. Я самадолжна скомпоновать ворох этих бумаг в романы.

– Сколько времени вам нужно?

– Две недели на один роман, – как можноубедительнее ответила я, подумав, что если скажу больший срок, это будетслишком подозрительно и со мной могут не заключить контракт.

– Ну, названия вы сейчас можете сказать?

– Сразу после праздников. Я их наизусть непомню, – выкручивалась я, как могла.

– Хорошо. Тогда вы можете прямо сейчассъездить во все издательства и забрать дискеты со своим романом, чтобы потом небыло недоразумений?

– Вы о чем? – не сразу поняла я.

– Но вы же сказали, что дискета с вашимроманом есть у всех конкурентов.

– Ах, да. – Я деловито посмотрела начасы. – Время позволяет. Прямо сейчас поеду и заберу.

– Буду вам очень признателен.

В этот же день со мной заключили контракт нашесть романов, пять из которых еще не было в природе.

Это был судьбоносный день. Небеса сжалилисьнадо мной и охраняющие меня ангелочки сыграли торжественную музыку. Я шла поулице, опьяненная и счастливая. Знала, что обязательно получу признание.Подсознательно понимала, что книга мне удалась. В ней был особый стиль, присущийтолько мне. Теперь же я желала, чтобы книга понравилась читателям. Сегодняпроизошло чудо – грезы наяву, а значит, у меня начнется новая жизнь!!!

КОГДА ЗАКРЫВАЕТСЯ ОДНА ДВЕРЬ, ОБЯЗАТЕЛЬНООТКРЫВАЕТСЯ ДРУГАЯ.

Я шла и думала о том, как же буду писать этипять книг. Но в тот момент эти две недели на так называемую компоновку каждойкниги казались мне вполне нормальным для выполнения обещанного сроком. Яперевела их в дни, затем в часы, а потом в минуты. Получилось очень дажеприлично. Сдаваться не в моих правилах. Если я что-то пообещала, то разобьюсь влепешку, но сделаю!

Следующие полгода моя жизнь превратилась в ад.Вместо двух недель на роман уходил месяц. Из издательства постоянно звонили иторопили. Я не могла признаться в том, что ничего не компоную, а сижу и пишу.При этом я одна-одинешенька и на мне двое детей, которых нужно накормить иуделить им время. Но плакаться не в моих правилах. Если я на это пошла, тодолжна идти до конца.

Дни будто слились, стали одним непонятнымвременем суток. Я не ела. Жутко похудела, осунулась И почти не спала. Страшноебыло время... Пальцы от стука по клавишам печатной машинки (первые двенадцатьроманов написаны именно на машинке) были разбиты в кровь. Никогда не забуду,как пулей выскочила в магазин (на счету была каждая минута). Покупаю в магазинекурицу, хочу положить ее в пакет и вижу, что она вся в крови.

– Вы почему мне дали курицу в крови? –говорю я продавщице недовольным голосом. – Заверните ее в другой пакет.Что с ней?

– Курица здесь ни при чем, – мотаетголовой продавщица и кладет курицу на прилавок. – Лучше скажите, что свашими руками?

– А при чем здесь мои руки?!

Я разворачиваю ладони и вижу, что подушкипальцев полопались и из них сочится кровь... А ведь я даже не чувствовала боли.Не до того.

– Вы лучше идите пальцы лечите.

– Да, конечно, – пробормотала я и, кинувкурицу в пакет, понеслась в аптеку покупать пластырь.

На глазах от напряжения полопались сосуды. Какназло, дети часто болели. Только к одной дочери приедет «скорая помощь»,приходится вызывать к другой. Чудовищная простуда. Временами казалось, я простосойду с ума. Печатаю ночью, бегаю в детскую, трогаю лоб то у одной, то удругой. Поочередно бужу и пою лекарством.

Отдушину находила только в романах. Забываласьи уносилась в другой мир. Это просто полет души и фантазии. Это творчество. Яне могу объяснить, как что рождается, – творчество необъяснимо. У меня небыло никаких схем, я просто жила книжной жизнью и ощущала, что уже не яуправляю своими героями, а они управляют мной.

По ночам, когда дети спали, я отрекалась отвнешнего мира и писала не схемами и программами, а душой. Еще утром моя героиняможет быть жива, а вечером ее подстерегает смерть. Все это непреднамеренно. Ясама не знала, чем закончится книга, и узнавала об этом только в последний деньее написания.

Написав очередной роман, я собиралась виздательство. Надевала меха от прошлой жизни, садилась в дорогую машину иприезжала с таким видом, словно только что прилетела с Канар, поэтому немногоподзадержалась... Старалась вести себя беззаботно, а сама боялась упасть вобморок от истощения и переутомления.

Все свои книги я вынашивала, творила, а затемдавала им путевку в жизнь. И они начинали жить самостоятельно, уже без меня. Ноя всегда могла наблюдать за ними со стороны и испытывала к ним материнскиечувства.