Хайнцу Линге было девятнадцать лет, и он работал каменщиком вплоть до вступления в сентябре 1933 года в нацистскую партию. Несколько месяцев спустя он был зачислен в ваффен-СС, военный филиал организации. В январе 1935 года его и еще двух других солдат отбирают для поступления в «личную охрану фюрера». С этого момента он больше не расстанется с Гитлером. Он занимается его гардеробом, готовит его личные вещи в поездку, следит за тем, чтобы обслуживающий персонал четко исполнял свои обязанности. Когда в сентябре 1939 года начинается война против Польши, вместо того, чтобы отправиться на фронт, он становится одним и единственным дворецким у Гитлера. Двух других парней, пришедших с ним, возвратили в их воинские подразделения. Чтобы вознаградить его за верную службу, ему присваивают чин гауптштурмфюрера СС (эквивалент капитана. – Прим. авт.) и звание начальника личной службы фюрера. В конце войны, находясь в бункере фюрера и так и не побывав на поле боя, по личному решению своего хозяина он получает чин штурмбанфюрера СС (майор).

Агент камеры «V–III» сообщает, что Баур напуган физическими пытками.

Баур тоже мало соответствует образу нацистского воина со стальными нервами, столь любимого пропагандой режима. Так же, как и Линге, этот сын почтальона заработал свои генеральские галуны в салонах рейхсканцелярии. Надо сказать, что в молодости он пережил испытание огнем. В 1915 году, когда ему было восемнадцать лет, он участвовал в Первой мировой войне, сначала в качестве помощника механика в воздушном флоте, а затем как пилот самолета. С шестью победами в воздушном бою он получает завидный статус аса авиации (чтобы считаться асом, надо одержать не менее пяти побед. – Прим. авт.).

После окончательного поражения немцев в 1918 году Баур остается еще несколько лет в армии. В 1922 году он демобилизуется в звании лейтенанта и продолжает летать, но уже в гражданской авиации. В 1926 году он поступает в только что созданную национальную авиакомпанию «Люфтганза» и становится командиром корабля. Его летные навыки и приверженность нацистскому движению (он становится членом нацистской партии в 1926 году) обеспечат ему блестящее будущее. Когда он летает по маршруту Берлин – Мюнхен, он знакомится с пассажирами в темных мундирах. Среди них некий Гиммлер, начальник СС. Именно он подскажет Гитлеру имя Баура в 1932 году.

Германия еще демократическая, и там идет бурная кампания всеобщих выборов. Президентских и законодательных. Это важный этап для нацистской партии, НСДАП. Победа кажется возможной и вслед за ней и захват власти. Гитлер ищет хорошего пилота, способного переправлять его с митинга на митинг, чтобы помочь одержать победу на выборах. Баур соглашается. По тем временам такая идея лидера нацистов была революционной. Использовать самолет авиалинии, чтобы передвигаться оперативно и выступить в нескольких городах за один день. Никто из его соперников так до него не делал. Ганс Баур соглашается стать Ständiger Flugkapitän und Chefpilot of Führers (командиром корабля и главным пилотом фюрера). Он помогает на двух этапах.

Первый раз с 3 по 24 апреля. А затем с 15 по 30 июня. Полный успех. НСДАП становится первой немецкой политической партией по набранным голосам и количеству депутатов. После новых парламентских выборов в ноябре того же года и нескольких месяцев переговоров Гитлер назначен канцлером 30 января 1933 года. Гитлер никогда не забудет неоценимую помощь Баура. Он сразу же назначает его своим официальным личным пилотом и отказывается летать с кем-либо кроме него. Кроме того, Гитлер присваивает ему чин полковника СС. В 1944 году, всего в сорок семь лет, Баур будет даже назначен обергруппенфюрером (полный генерал) СС, а также генерал-лейтенантом полиции (дивизионный генерал). Несмотря на оба чина, он так никогда и не командовал ни воинским подразделением, ни полицейским взводом.

В 1946 году этот паркетный «двойной генерал» и близкое доверенное лицо Гитлера тяжело переживал заключение в советских тюрьмах. Его попытка к бегству из фюрербункера в ночь с 1 на 2 мая 1945 года стала для него катастрофой. Он был тяжело ранен, и в заключении ему пришлось ампутировать правую ногу. Операцию провел немецкий врач, тоже заключенный. Условия операции были далеко не идеальны. «У него не было даже скальпеля, – вспоминает Баур в своих мемуарах. – Тогда немецкий хирург ампутировал мне ногу складным ножом»[53]. Скорей всего, все-таки это была пила.

Психологически слабый и сильно запуганный Баур, не колеблясь, выдаст своих бывших коллег по СС, чтобы попытаться спасти свою шкуру.

Он начал это делать уже на Лубянке, как только его доставили в Москву. После Линге он выдает телефониста фюрербункера обершарфюрера (старшина) СС Рохуса Миша. Через шестьдесят лет тот расскажет об этом в своей биографии.

Нас перевели на Лубянку, в штаб КГБ [на самом деле в НКВД, так как КГБ будет создан только в 1954 году. – Прим. авт.], секретной полиции. Именно там, в одной из комнат первого или второго этажа, нас и допрашивали. Они начали с Баура. Подручные следователей его сильно избили. Через некоторое время Баур им говорит: «Ну ладно, спросите человека, который со мной, он [sic] знает все это лучше меня!»[54].

Этот совет не останется без последствий для унтер-офицера Миша. Он тут же попадает в список важных свидетелей. Его судьба уже сыграла с ним злую шутку несколько недель назад, когда он предложил Бауру свою помощь. Пилоту только что ампутировали ногу в лагере Познань. Миш, который знал его, так как несколько раз пересекался с ним в фюрербункере, предложил ему свои услуги. Он менял ему перевязку каждый день, приносил еду. За это старшина Миш надеялся воспользоваться привилегиями, какие обычно предоставляются генералам в лагерях для военнопленных. Такое рассуждение было бы оправдано в зоне, контролируемой западными союзниками, но никак не в советской.

Вскоре лагерное начальство сообщает Бауру, что его переводят в Москву, в санаторий. Там, заверяют его, он получит то отношение, которое подобает ему по генеральскому званию. Немец соглашается, но с единственным условием, что его помощник, Миш, отправится с ним. Баур прекрасно помнит эту сцену: «Я просил взять с собой помощника, это был бывший телефонист рейхсканцелярии, один капрал [тот был старшиной. – Прим. авт.] по имени Миш. С трудом я получил разрешение, чтобы он сопровождал меня в Москву. На самом деле, я вовсе не уверен, что это пошло ему на пользу»[55].

Мягкий эвфемизм. На самом деле вместо санатория Баур «приземляется» в «Бутырке». И Миш тоже. Они присоединяются к Линге, Гюнше и Раттенхуберу, которые уже обосновались в своих камерах. Сотни блох и тараканов, студеный холод московских зим, почти несъедобная пища – такие условия ошеломляют гордого генерала Баура и его верного Миша. Вдобавок к этому изощренные издевательства. Особенно то, которое состоит в том, что носовым платком надо вымыть пол, загрязненный мочой и экскрементами. А еще физическое насилие во время бесконечных допросов. Баур не понимает, что происходит, почему он здесь. Это может быть только по ошибке. Да, конечно, он в чине генерала, но он никогда не командовал и не приказывал убивать. Что же касается Гитлера, то он не так уж и хорошо его знал. Вот что он пытался объяснить своим надзирателям. В доказательство своей добропорядочности и готовности к сотрудничеству он сдает Гюнше. Уж этот-то знает все.